Читаем Предания Иного мира полностью

Минивэн остановился возле переулка. Белые ровные стены. Еще чуть-чуть и дома в этом квартале отпразднуют свое двухсотлетие, но выглядели они слишком молодо: максимум на десяток спокойных годков. Коффи достал из багажника коробки с товаром и расставил их на тротуаре. Торговец насвистывал неровную мелодию, когда из переулка появился невысокий человек. Он скрывался в тенях домов и собственном плаще.

– А, Лори! – присвистнул Коффи. – Учуял запах мехов?

– Увидел минивэн.

– Как всегда наблюдателен, да? – Коффи постучал себя по носу. – Загляни-ка в коробки.

– Чей мех?

– Куницы, лисицы, соболь.

– Беру все.

– Даже не проверишь? – Коффи рассмеялся. – В следующий раз я могу воспользоваться твоей беспечностью.

Конечно, Коффи так не поступил бы, и дело вовсе не в его честности, даже не в солидарности. У Лори была специфическая репутация, которую он всячески поддерживал. Почему-то никто больше не видел души людей, которые посмели перейти Лори дорогу. И перейти дорогу обозначало не только крупное надувательство. Однажды пропал паренек, начинающий торговец, который забыл отдать Лори долг в одну позорную крону.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука