Предания о самураях

Разбудили его звуки голосов, треск кустов и слепящий свет факелов. Сёдзи сел и взялся за свой железный шест. Со всех сторон рото Имагава прочесывали склон горы в поисках раненых и дезертиров. Они получили суровый нагоняй от своего господина. Когда Нагатада-доно потребовал принести голову Сёдзи, оказалось, что все рото переложили эту задачу друг на друга. «Ловко придумано», – злобно усмехнулся Нагатада. Он откровенно издевался над своими вассалами. Они с отцом проявили самое искреннее недовольство. Головы братьев Асукэ, совсем еще юных, старшего сына Дзиро Нобуёси еще как-то устроили бы власти Киото, но в Камакуре ждали голову Сукэсигэ. Вот уж на самом деле этот мужчина и его рото обладали способностью перемещения в воздухе по собственной воле. Создавалось такое впечатление, будто их поглотила земля. Нагатада отправил в горы всех своих помощников, наказав им приложить все силы, чтобы отыскать хоть что-то стоящее для показа властям. Представители клана Имагава ничего не имели против дома Асукэ, скорее даже питали вполне добрые чувства к нему. Пожилой человек Рёсюн пылал яростью, а его воинственно настроенный сын воспринял нагоняй сёгуна как личный упрек. С громким криком радости солдаты Имагава узнали громадную фигуру Сёдзи, поднявшуюся им навстречу. Они тут же бросились к нему, чтобы сбить с ног и связать. Как и в сражении за замок, здесь, в горах, он разил врага железным шестом с тем же самым рвением. Сёдзи устал и осознал свое безнадежное положение. Ему надо было предстать перед своим господином, иначе он отправил бы к Эмма-О большую группу пленников. Трещали ребра врага, мозги лились рекой. От страха и напряжения рото Имагава покрылись потом. Железный шест Сёдзи с удручающей точностью опускался на врага, круша тела и конечности. Ростки бамбука покрывала разбрызганная кровь убитых и покалеченных рото. Подойти вплотную, чтобы его схватить, этот воин шанса не оставлял. Немного отойдя назад, они натянули тетивы своих луков. Сёдзи слишком увлекся сражением. Он уже лишился сил, чтобы прорвать окружение. «Трусы! И таким способом вы собираетесь проявить мужество буси?! Вот уж правду говорят, что у канто-беев (простолюдинов из Канто) отсутствуют руки, чтобы обращаться с мечом, и смелости его применять».[76] В ярости он топнул по земле. Воины Имагава издали громкий крик удивления. И тут же ринулись к самому краю обрыва. От мощного удара ноги Сёдзи огромная глыба отделилась от склона и полетела в долину, находившуюся в нескольких тысячах дзё внизу. Вместе с ней скрылся наш самурай. Преследователям попросту больше ничего не оставалось делать. Зачем искать изуродованное тело, похороненное под осыпью камней? Они вернулись, чтобы сообщить своему господину о гибели врага у них на глазах.

Нечто удивительное вернуло Сёдзи из состояния беспамятства, продолжительность которого оценить он не мог. Он лежал в темноте вроде бы на дне какого-то колодца, так как слабый и тусклый свет поступал сверху. Ах да! Он вспомнил. У замка развернулось сражение, он смог скрыться после поражения, его настигли рото Имагава. Потом возникло ощущение падения, длившегося неизвестно сколько в темноте ночи. Понятно, что он погиб. Враг унес его голову. Подсознательно он ухватился руками за свой объект на плечах. Слава богу! Он находился на своем законном месте. Боги по-прежнему благоволили ему. Сёдзи поднялся и встряхнулся всем телом. Тело его ощущалось вполне здоровым, разве что оставались признаки некоторой слабости, кое-какие последствия ушибов. Список увечий его врагов выглядел гораздо богаче. Да, к владыкам этих краев его сопровождала своя личная свита. Только вот эти трусы куда-то сбежали, быть может, в ад к чертям? Ему идти туда же как-то совсем не хотелось. Похоже, путь пролегал в другую сторону. Пройти в Мэйдо труда не составит. Он обследовал свое напоминавшее колодец пристанище. Оно на самом деле выглядело колодцем с торчащими камнями, способными послужить ступенями наверх. Свет становился все ярче. Ему предстояло во многом разобраться. Мертвым быть оказалось не многим иначе, чем живым. По крайней мере, его одолевали нестерпимый голод и ужасная жажда.