Предания русского народа

Из «Казанской истории» (XVI в.)

Си-Юнь-Бекина башня

Кто погулял по городу по Казани, тот, конечно, знает Си-Юнь-Бекину башню. Бедовая эта башенка. Всплыла она, было, на крови христианской; но вечная память царю-государю Иоанну Васильевичу: он спас слуг христианских своею рукою царскою. Господь поддержал свой венец над ним!

Красивы были в Си-Юнь-Бекиной башеньке окошечки татарские; не косяк вязал их, — клеило солнышко красное. И крепко держалась под теми, под окнами, царица-колдунья Си-Юнь-Бека, лихая чародеица! Ничто вдове той не деялось, ничего с той вдовою не приключалось. Камнем была ее грудь белая, и стрелы христианские ломались о ту белую грудь в крошечки. Лихи были чары царицыны, и гораздил те чары, вместе с царицею, Кощак, любовник царицын, крымский улан, кровопивец, злодей! А молодчина был этот Кощак, каких мало! Своею рукой перерезал он, Кощак, наших воинов. Вот упали пред ним головы князя Лопатина, князя Кашина!..

А светлы были у тех князей сердца христианские!

В каждую полночь народ еще и до сей поры иногда видит Си-Юнь-Беку. Смотрит она из своей башенки в окошечко бледная, худенькая! Пропало на ней все царское; но огонь летает из больших черных глаз ее, и как железо звенят ее белые зубы. С нею же вместе с царицею, в иную пору, и Кощак появится, вертит он страшным богатырским мечом!..

Прежде еще думали казанцы, что придет время, когда Кощак умягчит гнев пророческий, и вот тогда помилует Си-Юнь-Бека пропавших. Башня Си-Юнь-Бекина тогда рассыплется, и взойдет луна над тою башнею, вместо солнышка. Уж не время ли это магометанского светопреставления?

(М. Макаров)

ВРЕМЯ ЦАРЕЙ

Воцарение Ивана Грозного

Прежде как на Руси царей выбирали: умрет царь — сейчас же весь народ на реку идет, и свечи в руках держит. Опустят эти свечи в воду, потом вынут, у кого загорится, — тот и царь!

У одного барина был крепостной человек — Иван. Подходит время царя выбирать, барин и говорит ему:

— Иван, пойдем на реку. Когда я царем стану, так тебе вольную дам, куда хочешь, туда и иди!

А Иван ему на это:

— Коли я, барин, в цари угожу, так тебе непременно голову срублю.

Пошли на реку, опустили свечи — у Ивана свеча и загорись. Стал Иван царем, вспомнил свое обещанье: барину голову срубил. Вот с той поры за это его Грозным и прозвали.

(«Русская старина», 1876, т. 15)

Казнь колокола

Услышал Грозный царь, во своем царении в Москве, что в Великом Новгороде бунт. И поехал он с каменной Москвы великой и ехал путем-дорогой все больше верхом. Говорится скоро, деется тихо. Въехал он на Волховский мост; ударили в колокол у святой Софии — и пал конь его на колени от колокольного звона. И тут Грозный царь проговорил коню своему:

— Ай же ты, мой конь; не можешь ты царя держать — Грозного царя Ивана Васильевича.

Доехал он до Софийского храма и в гневе велел он отрубить снасти у того колокола, и чтобы пал наземь, и казнить его уши.

— Не могут, — говорит, — скоты звона его слышать.

И казнили этот колокол в Новгороде — ныне этот колокол перелитой.

(«Древняя и новая Россия», 1879, т. 2, № 9)

Приехал царь Грозный в Новгород

Приехал царь Грозный в Новгород, пошел к Софии к обедне. Стоит царь Иван, Богу молится; только глядит: за иконой бумага видится. Он взял ту бумагу — и распалился гневом! А ту бумагу положили по насердкам (нарочно) духовники, а какая та была бумага, — никто не знает. Как распалился Грозный царь — и велел народ рыть в Волхов. Царь Иван встал на башню, что на берегу налево, как от сада идешь на ту сторону; встал Грозный на башню, стали народ в Волхов рыть: возьмут двух, сложат спина со спиной, руки свяжут, да так в воду и бросят; как в воду, так и — на дно. Нарыли народа на двенадцать верст; там народ остановился, нейдет дальше, нельзя Грозному народ больше рыть! Послал он посмотреть за двенадцать верст вершников (всадников), отчего мертвый народ вниз нейдет. Прискакали вершники назад, говорят царю: «Мертвый народ стеной встал». — «Как тому быть? — закричал царь. — Давай коня!» Подали царю коня; царь сел на коня и поскакал за двенадцать верст. Смотрит: мертвый народ стоит стеной, дальше нейдет. В то самое времечко стало царя огнем палить: стал огонь из земли кругом Грозного выступать. Поскакал царь Иван Васильевич прочь, огонь за ним; он скачет дальше, огонь все кругом!..

С тех пор Волхов и не замерзает на том месте, где Грозный — царь народ рыл: со дна Волхова тот народ пышет…

(П. Якушкин)

Микола Христоуродливый