Предания русского народа

Тирлич-траву, по словам знахарей, собирают под Иванов день на Лысой горе, близ Днепра, под Киевом, где обиталище ведьм и чертей. Люди думают, что эта трава обладает силою превращения и достается в удел только одним ведьмам. Из тирлича выжимается сок, которым оборотни натирают свои подмышки при свершении чар. Ведьмы всячески стараются эту траву истребить, чтобы лишить всех прочих силы оборотничества, а колдуны и чародеи дорожат тирличем, как сокровищем.

Название баснословной сон-травы народ связывает с теми из земных злаков, сок, отвар и запах которых производят на человека одуряющее действие; таковы мандрагора, известная у нас под именем сонного зелья; одурь, белена, дурман, дрема, дремучка, горицвет. Поселяне убеждены, что сон-трава обладает пророческою силою: если положить ее на ночь под изголовье, она покажет человеку его судьбу в сонных видениях; думают также, что всякий, заснувший на этой траве, приобретает способность предсказывать во сне будущее…

Если кто хочет, чтобы дом его был безопасен от грозы и пожара, и чтобы житье в нем было счастливое, тот должен сорвать прострел-траву и положить ее под основное бревно здания, уверяют русские травознаи. Она избавляет от порчи и залечивает раны, нанесенные острым орудием. Когда домашний скот заболевает прострелом (род падучей болезни), то знахари советуют привязывать эту траву к рогам захворавших животных. Название прострела дают различным травам, давно утратив сознание, что прострелом обозначался чудесный цветок, действующий подобно громовой стреле (насквозь пронизывающей, простреливающей), народ ищет под этим именем травы, которые бы по форме их стебля или корня можно было назвать простреленными.

Рассказывают, что перелет-трава сама собой переносится с места на место. Вся она сияет радужными красками и темной ночью в полете своем кажется падучей звездочкой. Счастлив, кто сумеет добыть этот прекрасный цветок: все желания его будут немедленно исполнены.

Трава песий язык, незаметно положенная с сердцем лягушки в карман недруга, привлекает к тому всех окрестных собак; повешенная же на шею собаки заставляет ее кружиться до смерти. Достаточно эту траву рассовать по всем углам помещения, где водятся мыши, они разбегутся. Если же положить под подушечку левой ноги и так ходить, то это заставляет всех встречных собак удержаться от лая, а кошек от мяуканья.

Ну и, разумеется, песий язык — первое средство при укусе человека бешеным животным: на заре раннего утра выкапывают корень сего растения и, мелко изрубив его, запекают в хлебе, который дают есть больному. Но при этом необходимо, чтобы больной ничего не знал о содержимом в хлебе.

Трава петровы батоги, по уверениям древних «зелейников», употребляется ведьмами для порчи девиц: «Если которая напьется чего-либо с соком этой травы, то будет чиликать сорокою».

Плакун-трава добывается в Иванов день, на ранней утренней заре; корень и цвет ее обладают великою силою: они смиряют нечистых духов, делают их послушными воле человека, уничтожают чары колдунов и ведьм, спасают от дьявольского искушения и всяких недугов; крест, сделанный из плакуна и надетый на бесноватого, изгоняет из него поселившихся бесов. Плакун открывает клады и заставляет демонов плакать. Кому посчастливится найти и выкопать корень плакуна, тот должен произнести над ним такое заклятие: «Плакун, плакун! Плакал ты долго и много… будь ты страшен злым бесам, полубесам, старым ведьмам киевским; а не дадут тебе покорища, утопи их в слезах; а убегут от твоего позорища, замкни их в ямы преисподние…»

Вот что пишется в старых травниках про улику-траву: «Сама она красно-вишневая, глава у нее кувшинцами, а расцветет она — то как желтый шелк, а листья лапками. Когда разлучат мужа с женой, то ее надобно иссечь мелко, давать в питии и говорить: „Как ты, трава, приклонила главу свою в землю, так бы приклонили они меж себя главы свои всею душою и ретивым сердцем, думою и мыслью хоть бы до веку, до гробовой доски“».

(А. Коринфский)

Папоротник

Когда цветет папоротник, ночь бывает яснее дня и море колышется. Рассказывают, что бутон цветка разрывается с треском и распускается золотым или красным, кровавым пламенем, и·притом столь ярким, что глаз не в состоянии выносить чудного блеска; показывается этот цветок в то же самое время, в которое и клады, выходя из земли, горят синими огоньками…