Предания русского народа

В Царицынском уезде, недалеко от Песковотки, стоит небольшой курган. В нем, говорит народ, положен заколдованный клад, — целое судно, полное серебра и золота. Стенька в полную воду завел его на это место. Когда вода сбыла, — судно обсохло, он курган над ним и наметал, а для приметы наверху яблоневую палку посадил. Не простой человек посадил ее: выросла палка в большое дерево, и яблоки с него, сказывают, были только бессеменные. Все доподлинно знали, что в кургане клад лежит, да рыть было страшно, — клад не простой был положен, из-за кургана каждый раз кто-то выскакивал страшный-престрашный. Нечистые стерегли Стенькино добро.

Есть еще на Волге Настина гора. Не клад в ней схоронен, а Стенькина полюбовница; сам он в одно время жил здесь, а Настасья при нем жила. Берег атаман Настасью пуще глаза, да не уберег от смерти. Умерла девица. Зарыл ее Стенька на бугре и закручинился: не знает, чем место заметить, чем помянуть. А с бугра все видно: и обозы, и степи, и суда на реке. Вот видит Стенька три воза со стеклами. «Стой, опрастывай! Тащи наверх!» В степи взять больше было нечего; на Волге, как на грех, тоже не видать ничего. Высыпал на бугор кучу битого стекла, чем место и заметил, а возчикам в память отвалил не одну меру серебра да по разным дорогам их отпустил. Вот какой был Стенька! Битого стекла и сейчас там много находят. На Дону у Стеньки камень был, а на Волге — бугор. Атаман на кошме своей то и дело перелетал с Волги на Дон, с Дона на Волгу.

По правому берегу последней реки показывают много Стенькиных бугров; чуть покруче, — глядишь, и его. Народ сам забыл, где настоящий бугор Стеньки Разина, и крестит его именем то один, то другой. «Тут Стенька станом стоял, — говорят, — вот здесь шапку оставил». Так и зовут это место: Стенькина шапка. На том бугре он стольничал, там клад положен и заклят.

У всех этих бугров есть общие сходные черты: все они одной крутой стеной обрываются в Волгу, а от соседних возвышенностей отделяются глубокими ущельями. Недалеко от деревни Банновки, между селом Золотым Саратовской губернии и устьем большого Еруслана, обрыв на Волге носит название бугра Стеньки Разина.

Один человек там не так давно пропал через него. Вот как дело было.

Заночевало у Стенькина бугра судно. Один бурлак стал у товарищей спрашивать, согласен ли кто с ним идти на бугор посмотреть, что там есть. Сыскался охотник, пошел. А бурлак-то был из дошлых, хотелось ему клад добыть. Вышел с товарищем на берег, да и говорит ему: «Молчи, знай, что бы тебе ни померещилось». Ну, ладно. Влезли на самую вершину, видят: яма не яма, а словно погреб какой, с дверью. Спустились туда, в землянку попали. В переднем углу пред иконой лампадка горит, и так хорошо, что не вышел бы из нее. Посередине гроб стоит; на гробу три железных обруча, а рядом молоток большой лежит да пучок прутьев железных. А по стенам чего только нет: и бочки с серебром, и бочки с золотом; камней разных, золота, посуды сколько!.. И все как жар горит.

Помолились бурлаки иконе, и дока поднял молот и сбил обручи с гроба долой. Крышка у гроба отскочила, вышла девушка-раскрасавица и спрашивает: «Чего вам, молодцы, надо? Берите всего, чего хотите!» Красавица эта была Маришка-безбожница. Дока, ни слова не говоря, схватил железные прутья и давай ее полосовать, что есть силы. Товарища даже жалость взяла: «Что ты, — говорит, — делаешь? Побойся Бога!» Только он эти слова сказал, как в ту же минуту все пропало; подняло его невидимой силой и вынесло наверх. Нет ни ямы, нет ни двери, только слышал из-под земли, как крикнул кто-то «девятого».

Клад был заклят на много человеческих голов. От страха бурлак обеспамятел, через силу сполз со Стенькина бугра, и три года был без языка. С той поры не выискивалось охотников клад добывать: кто его знает, на сколько он голов положен.

Выше Камышина верст за сорок показывают бугорок Стеньки Разина, а верст на восемь выше слободки Даниловки лежит ущелье Стенькина тюрьма. В старые годы, говорят, оно было окружено таким густым лесом, такой чащей, что пленному выйти некуда было, оставалось только кинуться в воду. И Уракову гору укажут вам недалеко от колонии Добринки. Это высокий, сажень в семьдесят бугор, из которого убитый Стенькой Ураков, говорит предание, еще семь лет после смерти кричал зычным голосом проходившим по Волге судам: «При-во-ра-чи-вай!» Где только не жил Стенька, — по рассказам! Пещеру его показывают и в Жигулях; толкуют про подземный ход в несколько сажень, вырытый им. Про Стенькины ходы говорят и в Симбирске.

Народ помнит про своего неумирающего атамана, и ни о ком здесь нет столько преданий, как об этом удалом разбойнике — чародее-богатыре и о его несметных богатствах и кладах.

(М. Забылин)