Преданная

— А над чем у вас работают? Я считал, вы наблюдаете за экспериментами в городах, — интересуюсь я, наблюдая за женщиной с планшетом, который она держит так, будто собирается совершить жертвоприношение.

Солнечные лучи, косо падающие сквозь стекла на потолке, отражаются в блестящей плитке. За окнами — мирный пейзаж, вдалеке покачиваются густые деревья. Трудно представить, что где-то люди убивают друг друга из-за «неправильных» генов или существуют по жестоким правилам, введенным Эвелин.

— Да, некоторые из нас занимаются именно этим. Все подробно записывается и анализируется. Другие сотрудники трудятся над поиском эффективных способов лечения генетических повреждений или разрабатывают различные сыворотки. Если тебе в голову пришла некая идея, все, что требуется, — собрать команду для ее воплощения и подать проект на рассмотрение Совета, которым руководит Дэвид. А они, как правило, одобряют то, что не слишком рискованно.

— Конечно, — закатывает глаза Трис.

— У нас есть свои причины, — парирует Мэтью. — Раньше экспериментальные города находились в состоянии гражданской войны. Наши препараты помогли удержать ситуацию под контролем. Впрочем, этим занимаются в Оружейной Лаборатории.

Слово «оружейная» он произносит с таким пиететом, как говорят о чем-то священном.

— В общем, изначально сыворотки к нам попали из Бюро? — спрашивает Трис.

— Да, — кивает он. — А ваши эрудиты усовершенствовали их формулы. В том числе твой брат. Если честно, мы получили от них немало информации, полезной для наших разработок. Впрочем, сывороткой правды, или, как вы ее называете, сывороткой альтруистов, они не занимались. Это — самое главное наше оружие.

— Оружие, — зачарованно повторяет Трис.

— Оно используется против жителей городов в случае восстаний. Ведь если стереть воспоминания людей, нет никакой необходимости убивать их. Мы сами используем ее против мятежников с Окраины, это область в часе езды отсюда. Иногда они совершают на нас набеги, а сыворотка позволяет останавливать их, не уничтожая.

— Ну-ну… — бурчу я.

— Ужасно? — произносит Мэтью. — Наверное, ты прав. Но руководство рассматривает метод как способ нашего жизнеобеспечения, своеобразный аппарат искусственного дыхания. А мы уже пришли.

Я удивлен. Он запросто раскритиковал свое начальство. Неужели здесь инакомыслие можно демонстрировать совершенно свободно — без всяких тайных закутов?

Мэтью сканирует свой значок датчиком тяжелой двери слева от нас. Мы входим в узкий коридор, освещенный лишь тусклыми лампами. Мэтью тормозит перед дверью с надписью «Генная терапия № 1». Внутри девушка с оливковой кожей и в зеленом комбинезоне застилает кушетку одноразовой бумажной простыней.

— Знакомьтесь: Хуанита, наш лаборант. И…

— Я знаю, кто они, — улыбается она.

Трис напрягается, но молчит. Девушка обращается ко мне:

— Босс нашего Мэтью — единственный человек, который называет меня Хуанитой. Ну и Мэтью повторяет вслед за ним. А на самом деле, я — Нита. Вам нужно будет подготовить два теста?

Мэтью кивает.

— Хорошо — она распахивает шкафы и вытаскивает оттуда пузырьки и коробочки. Они запаяны в пластик или бумагу и имеют белые этикетки. Комната наполняется шуршанием и хрустом.

— Вам у нас нравится, ребята? — спрашивает она.

— Привыкаем помаленьку, — отвечаю я.

— Понимаю. Я попала сюда из одного такого города. Из Индианаполиса, там, где эксперимент провалился. Совсем недалеко отсюда, меньше часа на самолете. Но это уже не важно…

Она достает из герметичной упаковки шприц с иглой.

— Зачем он? — взвивается Трис.

— Чтобы мы прочитали ваши гены, — говорит Мэтью. — Ты в порядке?

— Да, — произносит Трис с беспокойством. — Я… не люблю, когда мне вкалывают разные подозрительные вещества.

— Клянусь, мы просто исследуем ваши гены. Скажи, Хуанита.

— Мэтью не лжет.

— Ладно, — бормочет Трис. — Только вот что… Могу я сделать себе инъекцию сама?

— Конечно, — улыбается Нита.

Она наполняет чем-то шприц и подает его Трис.

— Постараюсь объяснить вам ситуацию, — начинает Мэтью, пока Нита протирает руку Трис антисептиком, едкий запах которого щекочет ноздри.

— Жидкость содержит нанокомпьютеры. Они находят особые генетические маркеры и передают данные на компьютер. Так что не бойтесь.

Трис втыкает иглу в свою руку и нажимает на поршень. Нита берет меня за локоть и проводит по моей коже марлей, смоченной в оранжевой жидкости. Раствор в шприце — серебристо-серый, цвета рыбьей чешуи. Он вливается в мое тело, а я воображаю, как нанотехнология вгрызается в частицы моей крови, препарируя мою сокровенную сущность. Рядом Трис прижимает к месту укола ватный тампон и усмехается.

— Нанокомпьютеры, значит? — вырывается у меня. — И чего они ищут?

— Ну, когда наши предшественники по Бюро генно-модифицировали ваших предков, они составили некий «трекер», который и показывает нам, встал ли человек на путь исцеления, — говорит Мэтью. — Именно трекер позволяет нам во время симуляций проверить, пришли ли ваши гены в порядок или нет. Поэтому каждый в вашем городе должен в шестнадцать лет пройти тест на принадлежность к фракциям: если он все осознает, значит, он в норме.