Преданность и предательство

Титания вернулась на кровать. Как все может измениться за один день, за мгновение! Стоило ей только узнать, понять, что Лар Элий – не недостижимая мечта, а мужчина из плоти и крови, мужчина, который хочет назвать ее своей женой, который готов и способен ее защищать… Она, всю жизнь считавшая себя воительницей и посвятившая себя служению своему народу, дочь вождя, будущая жена вождя, по праву рождения и по праву крови – она вдруг превратилась просто в женщину. Она спокойно размышляет о том, что оставит свой народ, пренебрежет своим долгом, уйдет в дом мужа и станет римской матроной, матерью его детей. День назад Титания думала лишь о проблемах своего народа, а теперь – только о себе. Наверное, это ужасно. Это неправильно, это недостойно дочери Тита Патулуса, вождя даков Патависсы. Но, все демоны подземного мира, никогда в жизни она не чувствовала себя такой… счастливой? Да. Впервые в жизни она была не одна. Когда Титания осталась единственной наследницей, ей пришлось быстро повзрослеть. Заменить отцу сыновей. Но она – не мужчина, она – женщина. Только вспоминала Титания о своем женском естестве лишь тогда, когда видела Лара Элия или думала о нем. Никто не оспаривал то, что Титания Корва умеет держать в руках оружие. Только вот, несмотря на доброту Ульпии, несмотря на ее желание привить падчерице то, что мачеха называла женственностью, девушка так и не поняла до конца, что это такое. А теперь понимание настигло ее, хотя, может быть, не совсем в том смысле, что хотела Ульпия. Нет, вряд ли Титания когда–нибудь станет такой, как Верания, превратится в настоящую римскую женщину. Этому не бывать, и Лару Элию придется смириться. Впрочем, пока недовольным он не выглядел.

Сейчас, в этой самой утренней комнате, словно бы пропитанной безмятежностью, Титания осознала, что такое – знать, что ты принадлежишь мужчине, а он – тебе. Вы разные и всегда будете разными, хотя ты умеешь неплохо сражаться и можешь ему противостоять. Ну, какое–то время. Вы по–разному привыкли жить, у вас множество несхожих взглядов, и, вполне возможно, о каких–то вещах вы не сможете сразу договориться. Только одно вы точно делаете одинаково: любите. Любовь объясняет все, она все прощает, она открывает дороги к пониманию, и благодаря ей можно надеяться, что все будет хорошо.

…В комнату осторожно заглянул слуга, убедился, что «гостья» проснулась, и объявил, что Лар Элий ждет ее в атриуме. Интересно, и в какой одежде она должна выйти в атриум? Мужчины! Мысли о простых бытовых вещах – нет, они выше этого. Вздохнув, Титания подошла к сундуку, на крышку которого Лар Элий ночью сложил ее вещи, и начала одеваться. Пропыленная одежда, тяжелые ботинки… Доспех Титания надевать не стала, но на всякий случай с собой прихватила. Как и оружие. Мало ли зачем ее хочет видеть Лар Элий.

Лар ждал ее за столом, накрытом к обеду.

– Доброе утро, – вежливо поклонился он.

– Уже не утро, – улыбнулась Титания. – Я слишком долго проспала, а ты меня не разбудил.

– Я подумал, тебе нужно как следует отдохнуть. Сегодня будет тяжелый день.

Титания устроилась на клинии напротив Лара Элия. Завтрак (или это обед?) в доме римлянина подали самый простой: моретум, пресные лепешки и оливки, кислое молоко и вода – обычная пища простых людей, никаких излишеств, в последнее время ставших привычными на трапезах у Тита Патулуса в Патависсе.

– Зря ты меня не разбудил. – Титания намазала моретум на лепешку и с удовольствием откусила кусок; хлеб оказался свежайшим и невероятно вкусным.

– Нет, – покачал головой Лар Элий, – ты должна была отдохнуть, а мне требовалось подумать, что мы станем делать дальше.

– Мы? – Титания едва не подавилась куском лепешки. – Если ты думаешь, что можешь решать все за меня только на том основании, что я пришла в твой дом и… и честно призналась, что влюблена в тебя с детства, то ошибаешься. Я решаю сама.

– Я не намерен предпринимать что–либо, не обсудив это с тобой. – Лар отпил воды и вернул чашу на стол. – Не надо искать противостояние там, где его нет. Я понимаю, что у даков могут быть иные обычаи, но у римлян все решают мужчины. Однако хороший глава семьи никогда не станет тираном.

– Я не член твоей семьи, – напомнила Титания. Разговор ей не очень нравился.

– Но скоро станешь. – Он выглядел безмятежно, словно… словно греющаяся на солнце ящерка, одна из тех, что Титания видела вчера у Красного озера. – Ты разделила со мной постель. И ты не маркитантка из лагеря, ты – дочь вождя соседнего племени. Ты будешь моей женой.

И это был не вопрос.

– Я думала о том, что назвать тебя мужем – не такая уж глупая идея, – негромко произнесла Титания.

– То есть предполагается, что ты можешь выбирать. – Он еле заметно приподнял брови.