Преданные сражения

В тылу группы армий над местностью господствовали Карпаты, обеспечивавшие хорошие возможности для наблюдения и обороны.

Серьезным изъяном всей системы обороны группы армий было то, что весь ее фронт являлся большим выступом по сравнению с фронтом нашего левого соседа – группы армий «Северная Украина». Передний край ее обороны проходил уже по Карпатам. До тех пор пока у группы армий «Южная Украина» имелись достаточные армейские и особенно танковые резервы, с таким выступом еще можно было мириться. Но когда их не осталось, все поняли, что линия фронта проходит неверно.

Этот вывод еще больше усилил мои сомнения, которые я высказал Гитлеру во время инструктажа в его Ставке. Подготовка русских к наступлению, которая становилась все более очевидной, укрепляла мое мнение о правильности требований, неоднократно выдвигавшихся мною перед Верховным командованием и заключавшихся в отводе линии фронта по крайней мере за реку Прут. Кстати, эту точку зрения с учетом сложившейся обстановки полностью разделял и Антонеску.

К сожалению, до самого последнего момента это мое настойчивое требование удовлетворено не было. Ущерб, связанный с оставлением противнику части румынской территории, был бы незначительным по сравнению с последовавшей за этим потерей всей Румынии и большей части сил группы армий.

Командованию группы армий были подчинены две армейские группы. На южном крыле (от Черного моря до района восточнее Ясс) оборонялась армейская группа под командованием генерал-полковника Думитреску. Она включала 3-ю румынскую и 6-ю немецкую армии и насчитывала 12 немецких пехотных дивизий, немецкую танковую дивизию, 4 румынские пехотные дивизии и румынскую кавалерийскую дивизию.

На северном крыле между Прутом (восточнее Ясс) и Карпатами у Черновиц, фронтом на север, действовала армейская группа немецкого генерала Вёлера (он являлся одновременно и командующим 8-й немецкой армией). Ему были подчинены 8-я немецкая и 4-я румынская армии, имевшие в своем составе 7 немецких пехотных дивизий (часть их была горнострелковыми), немецкую мотопехотную дивизию, 13 румынских пехотных дивизий, 4 румынские горнострелковые бригады и румынскую танковую дивизию «Великая Румыния».

Итак, на фронте группы армий оборонялись 21 немецкая и 23 румынские дивизии (горнострелковые бригады). Невеселое соотношение, учитывая ненадежность румынских дивизий.

Характерным для группировки сил было смешение немецких и румынских соединений внутри армий и армейских групп, что было сделано по соображениям безопасности. И те и другие подчинялись единому командованию, но лишь в оперативно-тактических вопросах. Во всех других случаях румынские соединения получали приказы либо от своего Генерального штаба, либо от румынского Военного министерства в Бухаресте, либо, наконец, непосредственно от Антонеску.

* * *

Продолжавшийся перевод на другие фронты танковых и моторизованных дивизий, которые в сложившейся обстановке могли быть нашей главной опорой в тылу, способствовал росту беспокойства у румын и вызывал озабоченность у нас. Гудериан в своих «Воспоминаниях солдата» пишет:

«От своего предшественника я принял не только дезорганизованный штаб, но и совершенно разваливающийся фронт. Резервов ОКХ не имело. Единственные имевшиеся в нашем распоряжении силы находились в Румынии, в тылу группы армий „Южная Украина“ Уже одного взгляда на карту железных дорог было достаточно, чтобы понять, что переброска этих резервов займет много времени. Небольшие силы, которые можно было взять из Армии резерва, уже направлялись в группу армий „Центр“, которая понесла больше всего потерь… Договорившись с командующим группой армий "Южная Украина”[68], где начальником штаба был генерал Венк, ставший мои первым помощником по оперативным вопросам и знавший обстановку в Румынии, я предложил Гитлеру вывести из Румынии все дивизии, которые можно снять с фронта, и использовать их для восстановления связи между группами армий "Центр” и "Север”. Незамедлительно началась переброска этих сил»[69].

Описанное выше решение должно было повлечь за собой роковые последствия для группы армий «Южная Украина», предотвратить которые мог только своевременный отвод фронта. К сожалению, этого не произошло.

Когда я получал указания от Гитлера в его Ставке, об эвакуации сил мне не было сказано ни единого слова. Очень трудно понять, почему Шернер и его начальник штаба, которые покинули румынский сектор театра военных действий накануне моего прибытия, дали свое согласие на эту исключительно опасную меру, не потребовав логически вытекающего из нее отвода назад линии фронта. Точно так же непостижимо, почему Антонеску при посещении Ставки Гитлера 5 и 6 августа вначале выразил недовольство упомянутой эвакуацией, а затем все же дал на нее свое согласие. В той же книге Гудериан пишет:

«Во время своего визита Антонеску проявил полное понимание нашего тяжелого положения. Он согласился с необходимостью вначале добиться стабилизации фронта группы армий “Центр’, а затем восстановить связь между группами армий “Центр” и “Север”».