Преданный

— Возможно, тебе стоит ответить. И убедись, что мы все слышим.

Черт.

Я хватаю его. Облегчение захлестывает меня, когда я вижу имя Келлера.

— Что, черт возьми, это было, Лука? — он орет в трубку так громко, что мой динамик потрескивает.

— Что?

Я встаю, и Романо указывает на меня. — Сидеть, мальчик. Я хочу послушать.

Мое сердце колотится. — Келлер, что произошло?

— Что произошло? Мне только что чуть не оторвало все конечности.

Мои глаза сужаются, когда я смотрю на Романо, который смеется.

— Все в порядке? С тобой все в порядке?

— Я буду в порядке, когда сяду в самолет в Италию и перережу ему глотку к чертовой матери, — его тон сочится жестокостью.

— Успокойся, я разберусь с этим. Просто езжай домой.

— Поехать домой? Мне нужно позаботиться о двух трупах. О-блядь-К?

Я бросаю взгляд на Фрэнки, который буравит Романо смертельным взглядом.

— Кто они? — я пытаюсь вспомнить, кому я поручил помогать ему.

Голос Келлера становится тише.

— Джакс, пересчитай. Кого не хватает? — я не слышу имен, но, по крайней мере, Джакс достаточно здоров, чтобы помочь.

— Келлер. Пусть Джакс позаботится об этом. Я ему доверяю. Просто возвращайся домой, — мне нужно, чтобы он вернулся к своей семье.

— У нас будет серьезный разговор, когда ты вернешься, брат.

— Обязательно, — я засовываю телефон обратно в карман. — Пошел ты нахуй, — выплевываю я Романо.

Он отхлебывает бренди. — Мария не очень любит делиться, Лука. Тебе бы не помешало бы это запомнить, — спокойно говорит он.

Мое сердце останавливается. Роза.

Фрэнки смотрит на меня в замешательстве, и я качаю головой. Не сейчас. Я ломаю голову. Откуда ему вообще знать? Марии не было на вилле, никак.

— Фрэнки, мы уходим.

Я вылетаю из павильона, а Фрэнки бежит за мной по пятам.

— Мария ждет тебя у входной двери, она едет с тобой, — кричит Романо.

— Господи Иисусе, — шепчу я. Как будто этот день не мог стать хуже.

К тому времени, когда мы возвращаемся, уже стемнело. Вилла освещена, это действительно романтично. Мне просто хочется найти Розу и снова улизнуть. Во мне клокочет ярость, и я бегом поднимаюсь по лестнице.

— Где наша комната? — спрашивает Мария.

— Твоя комната в конце коридора, — указываю я. — Последняя слева.

Я не могу даже на нее смотреть.

Дверь захлопывается, и я бегом спускаюсь вниз. Нужно увидеть Розу.

Я останавливаюсь на лестничной площадке, когда слышу крики.

— Ты выходишь одетая, как чертова шлюха, Роза? Вот почему я зол! — ревет Данте.

Слышится звон разбитого стекла, и я бегу на кухню. Моя рука лежит на пистолете. С меня хватит на сегодня, и мне нужно немного выплеснуть этот гнев. Придурок Данте только что дал мне отдушину.

— Я переоденусь, — ее голос дрожит.

Черта с два она это сделает.

Когда я заворачиваю за угол, я вижу бледную Розу, которая стоит там, дрожа, а он возвышается над ней со сжатыми и полу поднятыми кулаками.

Я кашляю, и когда он замечает меня, его глаза расширяются.

— Роза, мне нужно, чтобы ты поднялась наверх.

Она в ужасе смотрит на меня и качает головой. Когда она не двигается, я спрашиваю снова.

— Пожалуйста.

Слово «детка» едва не срывается у меня с языка.

Она вздыхает и опускает голову. Я касаюсь тыльной стороной ладони ее руки, когда она проходит мимо.

Я чувствую, как волна гнева накатывает на меня, когда слышу, как закрывается дверь ее спальни.

— Ты думаешь, мы так разговариваем с женщинами? Не просто с любой женщиной, со всем моим миром.

Я подхожу к нему и, когда он не отвечает, кричу, — Я твой босс, и я задаю тебе вопрос. Ты так обращаешься с женщинами?

— Н-нет. Но она была…

Я поднимаю палец.

— Она ничем не была, — я прервал его. — Это будет последний раз, когда ты так говоришь с ней подобным образом. В противном случае, тебе конец.

Его челюсть дергается.

— Эту шалаву нужно поставить на место, босс.

Никто не смеет так говорить о моей Розе.

Я бросаюсь на него, замахиваюсь правым кулаком и бью его прямо в челюсть.

Он отводит руку и наносит небрежный хук справа, от которого я легко уклоняюсь. Я ударяю снова, пока его нос не трескается под моим кулаком, и кровь не забрызгивает мне рубашку.

Схватив его за шиворот, я швыряю его голову на мраморную стойку. Поднимая стеклянную бутылку рядом со мной, я разбиваю ее возле его головы.

Прижимая его к земле, я шиплю ему на ухо: — Если я еще раз услышу, как ты ее так называешь, я вырву тебе язык.

— Лука! — кричит Грейсон.

Удерживая Данте на ногах, я смотрю на шокированного Грейсона. И машу ему разбитой бутылкой.

— Здесь все в порядке, просто учу его некоторым правилам.

Он хмуро смотрит на Данте.

— Думаю, он понял.

— Не мешай мне веселиться, папочка!

Данте попытался что-то сказать, но я поднял его голову и снова прижал к столешнице.

— Я разрешал тебе говорить?

— Лука, просто отпусти его, — раздраженно сказал Грейсон, бросив взгляд наверх.

Роза.

Раздраженно вздохнув, я швыряю Данте на пол, как кусок дерьма, которым он и является.

— Советую тебе держаться от меня подальше, — с отвращением выплевываю я и вылетаю на улицу, хватая сигарету и зажигая ее.

— Что, черт возьми, произошло? — спрашивает Грейсон.

— Он кинул в Розу стаканом и назвал ее шлюхой.