Преданный (СИ)

— И ты не спишь после них? — снова спросил он, будто ему и правда было интересно.

Я покачала головой.

— Сплю, но не в своей комнате. Слишком много воспоминаний.

Егор слегка улыбнулся и поднялся.

— Пойдём, — сказал он, взяв меня за руку.

Я слегка вздрогнула от прикосновения его тёплой руки.

— Куда?

Он увереннее потянул меня.

— Поднимайся, — попросил он, — я безумно хочу спать, но не могу оставить тебя здесь одну.

Я вздохнула, но поддалась и пошла за ним, чувствуя свою руку в его.

— Ты меня жалеешь?

Он покачал головой. Едва заметное движение в темноте.

— Я волнуюсь, — снова повторил он.

Я слегка улыбнулась. Но улыбка сползла с моих губ, когда я увидела, что он раскрывает дверь в мою комнату.

— Я не хочу туда, — сказала я упираясь.

Егор подтолкнул меня за плечи.

— Это твоя комната, здесь нет ничего страшного, кроме конечно избытка розового.

Я слегка рассмеялась. Розовый в моём детстве был в моде. В моде, потому что я любила его.

— Ложись, — приказ Егор, подведя меня к кровати.

Я усмехнулась.

— Я конечно всё понимаю, но…

— Арина, — прошептал Егор, перебивая меня, — ложись.

Я вздохнула и сделала так, как он просил. Завтра я могу крупно пожалеть об этом. Я легла с нему спиной. Моё сердце сжалось, когда кровать рядом со мной прогнулась, и Егор лёг рядом.

— Засыпай, — он обнял меня за талию и в плотную притянул меня к себе.

Он откинул волосы через моё плечо, чтобы они не лезли ему в лицо.

— Когда я был маленьким, мне каждую ночь снились кошмары, маме приходилось всю ночь сидеть рядом со мной, чтобы показать, что она рядом, и мне больше ничего не грозит, — пробормотал он мне в шею, от чего по телу разбежались мурашки.

— Что тебе снилось тогда? — спросила я, прислонившись к нему.

— Я расскажу тебе, когда ты расскажешь мне, что сниться тебе.

Я улыбнулась.

— Справедливо.

Моё сердце готово было выпрыгнуть из груди, но я чувствовала себя на удивление защищённой. Мы так и лежали в тишине, слушая тихое дыхание друг друга, а я всё не могла заснуть.

— Я помогу тебе, — прошептал Егор, от чего по моему телу прошли мурашки.

Возможно он думал, что я уже сплю.

— В чем? — спросила я, решив не лгать.

Но важнее было как. Как он мог помочь мне, когда я сама не могла сделать этого?

— Я помогу тебе, справиться с тем, от чего ты бежишь, — ответил он, легко целуя меня в плечико, облечённое в футболку.

Я лежала к нему спиной, и он не знал, что в этот момент по моей щеке потекла одинокая слеза. Он не понимал, что нельзя помочь, когда не знаешь в чём проблема.

Я закрыла глаза и действительно провалилась в сон.

***

На утро Егора рядом уже не было. Всё сказанное им ночью теперь казалось просто сном или ещё одной сказкой, которую я прочитала. Я так нуждалась в защите, что сама придумала её. Но подушка всё ещё хранила его запах, и я поняла, что всё было на самом деле. Скорее всего он проснулся, понял, что нёс ночью какую-то фигню, не имеющую отношения к правде, и решил скрыться, чтобы не разбираться с последствиями.

О каких последствиях вообще шла речь? Вчера он был мне другом. И даже если это была ложь, я была благодарна ему. Всю оставшуюся ночь я проспала без кошмаров и на удивление хорошо выспалась.

При свете дня моя комната наводила на меня ещё большую тоску. Но одновременно с этим мне хотелось всё разглядывать. Всё тут оставалось на своих местах. Кровать в центре, мягкий ковёр, в котором утопали ноги, рядом. Телевизор, который никогда не работал, напротив. Стол у стены. Только сейчас он был чистым. Обычно там всегда валялись мои бумаги, потому что он был единственным местом, где я физически не могла поддерживать порядок. Мои мысли были быстрее способности наводить чистоту. Казалось, что я не была тут всего несколько дней, а не лет. В шкафу до сих пор висели красивые платья и одежда, которая была не такая приличная, но которую я любила сильнее. Здесь до сих пор пахло мной.

Раньше везде были фотографии. Сейчас половина из них переехала со мной, а другая лежала где-то в коробках. Это были те фотографии, которые имели для меня наибольшую ценность, и именно из-за чувств я не могла снова на них посмотреть.

Я быстро позавтракала с родителями, Маратом и Владой. Стараясь не смотреть на девушку. Да, в её словах был смысл, но от этого мне не становилось менее больно.

Я обняла маму с папой так, будто мы с ними в жизни не увидимся. И сейчас так же, как и в начале года, уходя я достала телефон и написала в беседе.

Я: Встретимся?

Ответила только Ксюша.

Ксюша: Надеюсь ты хорошо провела время, мы уже на месте.

Если она знала, что я не ночевала дома, то с ней и Лера. Для Ксюши то, что я не вернулась домой после вечеринки было естественно, потому что я делала так часто. Я не пришла домой, значит ушла с парнем.

А вот Лера часто не понимала этого.

— Я же попросила тебя писать, если ты не возвращаешься домой, — обиженно кинула она, встретив меня в тот момент, когда я только зашла в кафе, — иногда интересно знать не продали ли тебя на органы.

Я виновата улыбнулась. Вчера я даже не подумала её предупредить. В той квартире мне показалось, что там мой дом и что у меня нет другой жизни.