Предать нельзя Любить (СИ)

Вздрагиваю не то от него, не то от того, как дзинькает лифт, когда разъезжаются двери.

На дрожащих ногах прохожу внутрь, медленно разворачиваюсь.

- Доброе, - отвечаю, облизнув вмиг засохшие от страха губы.

Арсений Рудольфович устраивается справа. Рукав его пиджака в критической близости от моего запястья.

Крепче сжимаю кожаную сумку пальцами, отсчитывая этажи на электронном табло.

- Сегодня не накинетесь? – спрашивает иронично, расстегивая пуговицу на пиджаке.

Резко поворачиваю голову, пытаясь натянуть безразличную улыбку.

- То была разовая акция. Ваши губы… - мажу взглядом по широкому подбородку. – Кое-кого мне напомнили.

Победно смотрю в омуты морского цвета, в которых зарождается ледяной шторм. Лицо Долинского перекашивается.

- Напомнили? – произносит и немного хмурится.

- Да-да, - слегка склоняю голову. – Простите, Арсений Рудольфович, такого больше не повторится.

Как бы мне ни хотелось... Додумываю и луплю себя по щекам мысленно.

- Не повторится? – морщится.

- Да, - отвечаю, выбираясь из лифта первой.

- То есть мне не нужно волноваться, когда оказываюсь с вами в закрытых пространствах?

Бросаю раздраженный взгляд за спину. Все мое самообладание рассыпается как песок сквозь пальцы.

- Конечно, не нужно, - отвечаю равнодушно. – К тому же... - снова чуть поворачиваю голову и прикусываю нижнюю губу, после чего роскошно улыбаюсь. – Мне совсем не понравилось.

Пожимаю плечами, чувствуя за спиной нарастающее напряжение.

- Поэтому простите, Арсений Рудольфович. Теперь ваши губы в полнейшей безопасности.

Стараясь меньше вилять бедрами в узкой юбке, продвигаюсь к рабочему месту.

- В следующий раз, - говорит Долинский, обгоняя меня на повороте. – Когда вам кого-то напомнят другие мои части тела, держите себя в руках.

Уныло разглядываю идеально выстриженный затылок и привычным движением демонстрирую свой язык широким плечам.

Надоеда.

Босс вдруг круто останавливается, и я практически врезаюсь в твердое тело. Недоуменно высовываюсь из-за плеча, виновато рассматривая свое отражение в перегородке.

Перемещаю взгляд на мужское лицо, которое выражает только единственную мысль. Мол, ты опять за своё?

Чертыхаюсь под нос.

Что за офис? Одни зеркала и стекла. Никакого личного пространства.

- Приберегите ваш язык для собеседования, - мрачно выговаривает Арсений Рудольфович. – Кстати, в десять жду вас у себя.

Глава 8. Арина.

- Можно, Арсений Рудольфович? – спрашиваю еле слышно.

- Входи, - долетает низкий голос.

Крепко зажав в руке телефон, неуверенно вваливаюсь в кабинет и прикрываю тяжелую дверь. Озираюсь по сторонам, отмечая аккуратность и чистоту в обстановке. Широкий стол тоже за время моей работы разгрузился, документов на нём стало в разы меньше. Это откликается приятным удовлетворением от проделанного труда.

- Садись, - не сводя с меня тяжелого взгляда, кивает в сторону кресла.

Располагаюсь напротив, и поправляю юбку. Краем глаза улавливаю чашку недопитого кофе и вскрытые блистеры с таблетками на столе.

- Приступим? – говорит босс, опираясь локтями на поверхность стола. Его лицо морщится, словно от головной боли. – У нас не так много времени.

- Арсений Рудольфович. Можно, кое-что скажу? – интересуюсь севшим голосом.

- Говори, - хмурится.

- К сожалению, боюсь что не отвечу ни на один ваш вопрос, - понуро опускаю голову.

Он молчит. По-моему, просто в шоке от такой чистосердечности.

- Тогда мы слишком поспешили с твоим приемом на работу. Деньги за потраченное время получишь на карту. Не будем друг друга задерживать, Плевако.

- Но… почему?! Я же стараюсь быть полезной. Привела в порядок картотеку, разобрала все запросы за полгода. Разве оттого, что у меня никудышная память, я не могу быть превосходным сотрудником? – спрашиваю горько, на глазах невольно выступают слезы.

Я правда этого не понимаю.

Почему мужчины устанавливают дурацкие правила и ограничения там, где их можно избежать?!

- Арина… - предостерегающе произносит Долинский. – Я приведу тебе простой пример. Ты можешь явиться во врачебный кабинет и сколько угодно заниматься канцелярией, но врачом ты от этого не станешь.

- Я… - коротко смотрю в сторону и возвращаю взгляд на строгое лицо. Неужели так все закончится? – … у меня это с детства. Не могу ничего запоминать.

Чувствую на себя изучающий взгляд.

- В конце концов, зачем обязательно учить это наизусть? – коротко пожимаю плечами. – Есть ведь интернет. Всегда под рукой.

Хватаюсь за телефон на столе и демонстрирую вспыхнувший экран.

- Арина, - цокает Дракула и отрицательно покачивает головой. – В этом и заключается главная проблема современности. И я так предполагаю, что твоя в том числе.

- Какая проблема? – зацепляюсь за абстрактную тему.

Арсений Рудольфович откидывается на спинку стула и прикрывает глаза, словно очень утомился от моей глупости.