Предать нельзя Любить (СИ)

С каждым днём становилось только хуже, и я начал вычищать Малыша из своей жизни. Избавился от вещей. Поступок, которым вовсе не горжусь, но я тогда был в глубоком невминозе.

Позже пришло осознание, что это всё. Финиш. Чтобы там внутри ни дребезжало перезвоном при мысли о ней… Простить не смогу.

Эта функция во мне отсутствует. Нет её. Не установили в компьютер, а перепрошивка невозможна.

Познакомился с Леной.

В первый же вечер остался у неё, а наутро… возвращаться домой было противно до чёртиков. Позвал с собой в отпуск, и уже ночью мы приземлились в Эмиратах.

Попутчик из меня получился так себе, но девчонка терпеливая оказалась.

Расплачиваюсь с таксистом и убирая бумажник во внутренний карман, осматриваю железную подъездную дверь. Ветер вновь напоминает о том, что в моих глазах колючий песок.

И всё из-за одной сучки, решившей, что ей всё можно.

Сжимаю зубы до противного скрежета.

Остановившись у окна между первым и вторым этажами, набираю ей СМС, предварительно убрав номер из чёрного списка. Зачем добавлял туда, не знаю? Она не позвонила ни разу.

Лживая, безжалостная девка.

«Выйди»

«Я у тебя на этаже»

Сообщения тут же отмечаются, как прочитанные, но ответа нет.

«Быстро»

Опять молчание. Минут пять пялюсь в окно на ночной двор. Снова луплю по экрану больши́м пальцем.

«Через две минуты иду будить твою покровительницу»

Реально сделаю это.

По хрен.

Замок на двери щёлкает и из неё выбирается Малыш. В какой — то дурацкой, разноцветной пижаме на пару размеров больше, волосы собраны на макушке в забавную баранку, а на бледном лице сонный пофигизм, взрывающий адреналин в моей крови до максимума.

Красивая, пздц.

— Живой? — спрашивает хриплым голосом.

Опирается спиной о стену и равнодушно вглядывается в моё лицо.

— Были сомнения? — отвечаю грубовато, поднимаясь на один лестничный пролёт.

— Скорее надежды.

Хрупкое тело дрожит, но я списываю это на страх и неприязнь ко мне. Еще в забегаловке реакция Арины показалась ненормальной.

Я ей противен. Практически так же, как сам себе.

— Всё время забываю, что передо мной лже-юрист, — произношу ядовито. — Ты в курсе, что существует статья за умышленное причинение вреда?

Молчит и сопит.

— До восьми лет ограничения свободы, между прочим, — замечаю, поясницей опираясь на перила и складывая руки на груди.

Мы стоим буквально в метре друг от друга.

— Ради такого мудака, как ты, не жалко и отсидеть, — проговаривает еле дыша и медленно прикрывает глаза.

— Так может, мне стоило прогуляться с твоей папкой в полицию?!

— Может, и стоило, — безразлично пожимает плечами.

Длинные ресницы подрагивают, а кожа на щеках усеивается багровыми пятнами.

— Ты дура? Скажи мне?

— А как же? — приоткрывает глаза через силу. — Конечно, дура. С тобой же как-то спуталась.

— О чём это ты?

— Я пойду, — сипит устало. — Вышла тебе сказать, что не надо мне угрожать. Делай, что хочешь и перестань ходить за мной.

Умная зараза.

Поняла ведь, что в караоке к ней припёрся.

Ари с натугой, как скользкая жвачка, отклеивается от поверхности стены и шаркающей походкой направляется к двери. Но возле неё неожиданно останавливается.

Расцениваю эту заминку по-своему и одной рукой успеваю подхватить обмякшее тело.

Пздц.

Второй рукой вдавливаю в себя покрепче.

— Всё ждал, когда ты упадёшь к моим ногам, — произношу на ухо.

— Заткнись, — шепчет сбивчиво. — Умоляю, заткнись и отпусти уже меня.

— Ты чего такая горячая? А?

— В ванной перележала.

— Ага, — выпускаю воздух из лёгких, замечая, как тонкая шея мгновенно покрывается мурашками. — Опять врёшь.

— Отпус… — пытается что-то шепнуть, но закашливается.

И это лютый пздц. Я в ахере.

Она бухает, как старый, прокуренный туберкулёзник.

Понимаю, что сам себе даю отсрочку. Хрень полная, но не могу же оставить Малыша со старухой вдвоём. А если случится чего?

Одной рукой подхватываю в районе низа живота и поднимаюсь по лестнице.

— Отпусти, — хрипит она и снова закашливается. Болтает ногами, раскидывая тапки. — Немедленно.

— Вылечу и отпущу, — киваю, вынимая ключи из кармана.

— Я… я не пойду туда, — ладонями упирается в мою руку и пытается выкарабкаться, но у неё и здоровой-то против меня было мало шансов.

Заношу в квартиру и скидываю обувь.

Её паника становится ещё ощутимее. Моя — тоже.

— Нет, — сипит, когда захожу в спальню. — Я не буду здесь лежать. Не буду, — верещит, дохая. — После… неё… не буду.

— Эй, угомонись, — стряхиваю со злости на кровать. — Она здесь не спала.

Мы с ней спали в гостевой, договариваю про себя, расстёгивая пуговицы на пальто.

Выходя из комнаты, оборачиваюсь и окидываю взглядом Ари, поджимающую ноги к животу. Она загораживает глаза ладонью и продолжает сыпать ругательствами. Смотрится безумно хрупкой и одинокой.

Мы с ней спали в гостевой.

Сердце в груди разрывается и кубарем несётся в преисподнюю. В самое пекло.

Блядь. Что я натворил?

Глава 33. Арсений

Стараясь не думать… Да-да, вообще, не думать… переодеваюсь в спортивные брюки с футболкой.