Предатель

— Увы, времена нынче неспокойные. Да, факт нападения, безусловно, прискорбный и вопиющий. Мы предпримем все усилия, дабы виновные были найдены и справедливо наказаны… Конгрегация уже извещена и выслала сюда своих клериков во главе с командором Северной следственной консистории Иосифом. Возможно, вы знакомы? Ну, а касательно пострадавших, то все они получат соответствующую компенсацию… Или, если говорить конкретно о вас — ещё и соответствующую награду. Поверьте, Академия может быть очень благодарна, когда речь идёт о жизнях наших учеников и репутации в целом… Однако, думаю, об этом мы ещё поговорим, а сейчас речь пойдёт о сегодняшнем… эпизоде. Вы хотите выдвинуть официальные обвинения? Имейте ввиду, что вы можете получить и встречный иск.

Пытается пугать? Напрасно. Может, Конгрегация нам и не доверяет, но она вообще никому не доверяет. А закамское серебро и древние могильники с их хранителями, на которые мы дали наводку, и вовсе перевели нас в привилегированный класс «мало подозрительных лиц».

Зато экзорцисты не упустят шанс ткнуть палкой в такое змеиное логово, как здесь. Уверен, они найдут ооочень много интересного для себя… Никто не любит давать Конгрегации покопаться в своём грязном белье, а вот Конгрегация это очень даже любит, умеет и практикует, потому что всегда найдётся какой-нибудь высокородный кретин, решивший стать сильнее при помощи Той Стороны.

— Формальности меня волнуют меньше всего, — я слегка откинулся в кресле. — Я даже не собираюсь просить вас найти и наказать того, кто всё это организовал…

— Тем более, что искать никого особо и не требуется, — в голосе ректора мелькнули нотки иронии. — Наследник Мазовии весьма… импульсивен, скажем так. А его поступки часто носят необдуманный характер. Однако, Академия предпочитает не вмешиваться в отношения между студентами.

— Если Академия гарантирует, что это и дальше останется конфликтом двух студентов, а не наследника Мазовии и сына провинциального графа, то меня это вполне устроит.

— В Академии учится наследник Мазовии, а не сам великий герцог, — нахмурился Долгорукий. — Всё влияние, что доступно в этих стенах, в них же и рождается.

— Хорошо, — кивнул я. — Дальше. Онейромант. Я поймал его при попытке влезть мне в голову. Сами понимаете, что это означает.

— Да, проступок тяжёлый… — ректор стал откровенно мрачен. — Ведь это может быть квалифицировано и как попытка выведать секреты семьи Винтер… Я готов пойти на отчисление этого студента, но вас это, я так понимаю, всё равно не устроит?

— Не устроит. Он и так видел то, что не должен был.

Хотя, обычный человек этого времени и решит, что мне просто снился какой-то чудовищный кошмар…

— Лорд Винтер, напомню, что стирание памяти — вещь чрезвычайно опасная и может быть применена лишь по решению суда, — переплёл пальцы ректор.

— Нас устроит и более простая компенсация. Но лишь при условии, что онейромант примет Обет Молчания. Не тотальный, но касающийся всего, что связано с нашей семьёй. А также его Дар должен быть публично обнародован.

Дар сновидцев — один из тех, что не принято афишировать. Известный каждому встречному онейромант — это, считай, уже половина онейроманта. Каждый будет знать, что поблизости есть такой субъект, каждый разумный маг предпримет меры защиты… И да, каждый кошар теперь будут валить на него.

Испытываю ли я к нему жалость? Вообще нисколько. Вторжение в чужой разум — не то, что можно оставлять безнаказанным.

— Это… приемлемо, — подумав, ответил Юрий Алексеевич. — Я займусь этим. А что касается остальных?

— Ну, если им охота и дальше посещать лазарет на регулярной основе, то это их дело, — ухмыльнулся я. — Главное, чтобы это осталось всё тем же «конфликтом между студентами».

— Пока вы не стали студентами Академии, так и будет, а вот дальше в дело вступит дисциплинарный устав, — усмехнулся Долгорукий. — И тогда вам всем будут грозить исправительные работы.

— Не страшно. И последнее. Вернее — последние, — я ощерился. — Те, кто пытался вломиться к моим сёстрам.

— Возможно, в данном случае не стоит горячиться, лорд Винтер, ведь ничего же не случилось…

— Только потому, что мои сёстры могут постоять за себя. Они же все пытались… «преподать урок». Всем нам. Думаете, они просто шли пожелать им спокойной ночи? Если на такие случаи в Академии закрываются глаза…

— Нет, — холодно произнёс Долгорукий. — На такое мы глаза закрывать не станем. Но и смертей я допустить не могу.

— О смертях речь и не идёт, — заверил я ректора. — Просто позвольте мне с ними немного… переговорить. И дайте шесть разрешений на дуэли — я знаю, что они позволены в Академии. Не прямо сейчас — позже.

— Хотите закрепить… переговоры? — в голосе Долгорукого мелькнул лёгкий интерес.

— Скорее — не допустить развития конфликта. Думаю, пара переломов заставят их в будущем воздержаться… от необдуманных действий. Но у вашего лазарета определённо прибавится работы.