Предатель

— Садитесь, Конрад. Вы более чем заслужили свои двенадцать баллов. Однако, вы и правда считаете даже такую мелочь допустимой для огласки? У нас, порой, выпускные работы писали по куда меньшим новшествам.

— Предполагаю, что это решение и так уже многими найдено, просто пока не находит применения… или не разглашается, — деланно равнодушно отмахнулся я. — Тем более, что это скорее игра ума, практический эффект от этого новшества совершенно неочевиден.

Только я не предполагал, а знал точно — этот эффект уже открыт, а через несколько лет почти одновременно в Пакте и в Британии его будут использовать в авиастроении. Так что огласки я правда не особо боялся: кому это было полезно — тот и так знает, а для рядовых боевых магов такой эффект особой пользы не несёт. Чтобы, например, вырвать оружие из рук врага нужен как раз импульс посильнее, а левитационные ранцы на текущих технологиях не построить…

До обеда было ещё три урока.

Географию вёл Борис Наумович Уваров — бодрый мужчина лет сорока пяти, в небольших очках и с длинными седыми волосами, заплетёнными в хвост. Тарахтел он как пулемёт, но впечатление оставил довольно приятное. Тем более по говору я предположил, что господин Уваров не просто кабинетный теоретик, а в своё время и правда поездил по миру. Этот предмет, конечно, тоже стоило бы взять, чтобы потом послушать курс политологии… Не мне — сёстрам. Хотя, и мне бы тоже не помешало. Я же больше по военной части, а общую теорию неплохо бы и подтянуть. Политикой мне пришлось только к концу жизни заняться, но тогдашние расклады сейчас просто-напросто бесполезны — в тех же странах Среднего Востока через тридцать лет почти все династии сменились, и я уже молчу о Европе. А политология — не тот предмет, который стоит изучать по учебникам даже пятилетней давности…

Преподавательницей биологии оказалась Полина Смирнова — улыбчивая круглолицая дама лет пятидесяти, которая предпочла вместо обычного класса оранжерею. Насколько я понял, на данном предмете планировался уклон в ботанику и изучение магических растений.

Математику вёл господин Ястржембский — сурового вида старик лет семидесяти с длинной окладистой бородой. Это на словах от теормага никуда не денешься, но, как я понял, без зачёта по математике на второй курс магической теории не пустят. Что, в общем-то, логично, потому что продвинутые схемы заклинаний без понимания геометрии особо не построишь. Можно, конечно, тупо заучивать схему за схемой, но мы же, слава Ормузду, не в Средневековье живём.

После обеда было ещё четыре вводных урока.

История тоже в общем-то порадовала — вёл её некто профессор Покровский. Невысокий, совершенно благообразного вида старичок с козлиной бородкой и в пенсне. Голос он имел вкрадчивый и негромкий, но отчего-то проникновенный — даже не отличающаяся усидчивостью Хильда заинтересовалась.

— Лишь поняв наше прошлое, мы сможем осознать настоящее и подготовиться к будущему, — произнёс Покровский, заложив руки за спину и глядя в окно. — Звучит банально и высокопарно, но от этого оно не становится менее правдивым, а мы просто любим рядить слова в красивую одежду. Вообще это ведь не просто абстрактная философия — мы и правда ещё очень многого не знаем о прошлом. Мы знаем о Древних, видим следы их могущества, пользуемся их знаниями, но даже толком не знаем, кем они были. Мы — действительно их далёкие потомки или же просто варвары, что пришли много позже и теперь бродят среди величественных руин, открыв рот от изумления? Мы не знаем, чего хотели Древние, к чему стремились… И что их в конце концов погубило. Мы говорим — Первая Война, Война Древних. Но кто и против кого в ней сражался? Была ли это война междуусобная или же против некоего внешнего врага? И если верно последнее, то не повторится ли это когда-нибудь ещё? А мы-то, господа и дамы, отнюдь не Древние — нам до их могущества, как до Луны. Наша магия и пушки — ничто по сравнению с инструментами предтеч, что могли рушить и воздвигать горы…

Точка зрения профессора явно расходилась с точкой зрения большинства историков, которые ограничивались восхвалением наследия предков и попытками им воспользоваться. Мало кто даже задумывался о том, не играемся ли мы с огнём. И это несмотря на то, что до Первой Войны, похоже, не существовало ни гейстов, ни Ожогов.

Не об этом ли говорила Гённегау? Что, если Древние тоже когда-то решили открыть дверь, которую нельзя было открывать, и обрушили Ад на землю?