Предатель

— Они, — Мина указала в сторону нашего импровизированного госпиталя.

Девушка сделала шаг вперёд, но её почти тут же остановил парень — жених принцессы Ольги. Вышеслав, да? Граф какой-то там, наследник Великой Мазовии.

— Обойдётесь.

— Ранена ваша невеста, ваше сиятельство, — подошла к нам Эйла, поправляя пальцем очки.

Насколько я уже успел выучить её жесты, сейчас девушка была недовольна. Очень сильно недовольна.

— Ольга — крепкая, справится, — усмехнулся Вышеслав. — А у Марии сейчас недостаточно сил, нечего ей перенапрягаться.

— Слышь, ты!..

Хильда решительно поднялась с земли и, хромая и кривясь от боли, подошла к нам.

— Если она может подлечить Ольгу, то пусть лечит. А ты лучше заткнись. Понял? — угрожающе произнесла сестра, сжимая кулаки.

— Да как ты смеешь со мной так разговаривать?! — моментально взъярился Гедеминович. — Ты хоть знаешь кто я такой?!

— Рот свой закрой, не на базаре, — огрызнулась сестра. — Я знаю, что пока ты, твоя светлость, сидел и ссался в свои светлые штаны, мы грохнули тут всех уродов. Поэтому ты сейчас можешь на меня тявкать, а не валяться с пулей в башке.

— Я — Гедеминович!

— А я — Винтер. И чё?

— Ты — никто, — выдохнул граф. — А я — наследник Мазовии! И я могу…

— О, серьёзно? — Хильда оскалилась. — Ну, давай, напугай меня, попробуй. Скольких я сегодня уже убила?.. Пятерых, семерых, больше? Одним меньше, одним больше.

Вокруг Вышеслава начали вспыхивать золотистые искры — насколько я помнил, Даром Гедеминовичей был Золотой щит. Почти непробиваемая защита, способная выдержать прямое попадание из шестидюймовой пушки.

Впрочем, Хильду эту мало смущало. Она лишь ещё шире оскалилась и сжала кулаки.

От графа отошли подальше одни и придвинулись другие — из вассальных семей, надо полагать.

— Сестра, в сторону, — негромко произнесла Вилли, которая успела поднять опрокинутый «гочкис» и довольно недвусмысленно наводила его на Гедеминовича.

Анна усмехнулась и скинула с плеча «мадсен», подошли рыжий с самозарядкой и новгородка с автоматом. Что характерно — встали на нашу сторону.

Ситуация накалилась.

— Х В А Т И Т, — рыкнул я, заставив всех вздрогнуть. — Вы мне тут ещё подеритесь, горячие головы! Хильда, остынь. Хильдегарда Винтер!

Сестра что-то проворчала под нос, но шагнула назад, прихрамывая на подвернутую ногу.

— Теперь ты, — я перевёл взгляд на Вышеслава. — Тоже остынь.

— Не указывай мне, что делать, — моментально вспылил граф.

— Целительница сейчас идёт и лечит раненых. А ты успокаиваешься и сидишь в сторонке.

— А иначе — что? — неприятно улыбнулся Гедемнович.

— А иначе — у меня пять дюжин свидетелей, что ты призывал оставить принцессу Волыни умирать, — я обвёл взглядом всех вокруг. — Тут же не сплошь ссыкуны, забывшие о чести и купившие гербовые грамоты в подворотне?

— Мы не трусы! — выкрикнул кто-то.

— Не трусы, — не стал спорить я. — В плен любой попасть может. Неприятно, обидно, но бывает даже с самыми сильными. Но не каждый сможет драться против десятикратно превосходящего. Ольга смогла. Так что любой, кто проявит к ней неуважение, будет иметь дело со мной.

— С нами, — вставила Хильда. — Винтеры помнят долги.

— А если я всё-таки запрещу Марии к ней приближаться? — нахально спросил Вышеслав. — Что же ты мне сделаешь, а?

— Вот эти ребята, — я указал в сторону валяющих повсюду тел бандитов. — Тоже думали примерно так же. А теперь они так больше не думают. И вообще не думают. Хочешь к ним, твоё сиятельство?

— Ты смеешь угрожать? — вспыхнул Гедеминович. — Мне?!

— Не угрожаю. Предупреждаю.

Между новгородкой и рыжим протиснулась бледная Горислава.

— От имени великого дома Рюриковичей прошу оказать всю возможную помощь Ольге Романович.

Голос девушки дрожал, но говорила она всё-таки довольно уверенно.

Вышеслав злобно сверкнул глазами, но тут уже связываться не решился. Рюриковичи всё-таки оставались самым влиятельным кланом Конфедерации, так что их если не боялись, то хотя бы уважали. Даже в бунтарском Новгороде.

Эглитис в кои-то веки всё же подошла к Ольге, присела около неё и начала водить руками.

Я проводил взглядом спешно удаляющегося вместе со своей свитой Гедеминовича, снова посмотрел на Романович…

Моргнул. Протёр глаза.

Какого хрена?..

— Эглитис, да? — сказал я, подходя ближе. — Лучше осмотри остальных, принцессой я сам займусь.

Присел около Ольги, проводил взглядом целительницу…

— Всё-таки надо было этому говнюку всю печеньку его тупую раскрошить, — буркнула Хильда, садясь рядом и с болезненной гримасой вытягивая ногу.

— Ещё раскрошим, — рассеяно ответил я.

— Что я слышу? — Вилли села слева от меня, положив на колени карабин. — Наш строгий и правильный братец Конрад намеревается дать по шее наследнику Мазовии?

— Если не будет мешать — хрен с ним. Перейдёт дорогу — пожалеет.

— При нём свита, знаешь ли.

— Значит, все пожалеют, — скривился я.

— А ты весьма решительно настроен, Конрад Винтер, — с ехидцей заявила Югай, тоже присоединяясь к нашим посиделкам. — Мне показалось или ты неровно дышишь к принцессе?

— Показалось, — фыркнул я. — Просто она неплохой человек и дралась вместе с нами.