Предатель

Лоргар стоял в углублении кратера, подняв на титана безмятежный взгляд. С доспеха осыпался пепел — последние остатки прикрепленных к керамиту священных пергаментов. Воздух рябил от силы его концентрации и кинетического щита, который он продолжал удерживать простертой рукой. На несколько метров вокруг его сапог тянулся нетронутый камень. Все остальное выгорело до маслянистого черного стекла.

Все три члена экипажа подались вперед на своих креслах. Кей поднял забрало с целеуказателем.

— Что я вижу? — вопросил он. — Этого не может быть.

Модерати примус, Эллас, прищурился.

— Это?…

— Огонь, проклятие! — закричал Делантир. — Огонь еще раз!

— Приготовиться к…

— Просто огонь!

В кабине отключился свет, энергия покидала реактор. В воксе с нетипичной поспешностью затрещал голос техножреца.

— Угроза гиповолемии ядра, — он почти что визжал. — И мы не гот…

«Ардентор» выстрелил еще раз.

От разряда титан отшатнулся на два шага назад, растопыренные ноги-лапы с хрустом погрузились в проспект, чтобы избежать падения. После выстрела рука-орудие зашипела от выходящего из охладительных створок пара, словно остужаемый в воде выкованный клинок.

Освещение снова включилось. Мгновением позже вновь ожил целеуказатель Кея, а следом за ним и консоли управления.

— Он должен быть мертв, — прошептал Делантир. — Должен быть мертв. Мы убили примарха. Подведи нас ближе.

«Пес войны» выровнялся, двинувшись обратно, чтобы заглянуть в кратер.

Глаза Кея бегали между опустошением внизу и пульсирующим звоном контактов ауспика.

— Приближаются машины, — сказал он. — Легио Аудакс. И десантные корабли. Заявленные обозначения относят их к Семнадцатому.

— Они опоздали, — произнес Делантир сквозь стиснутые зубы.

Примарх Несущих Слово пал. Доспех, некогда бывший красным и покрытым священными текстами, превратился в пепельную оболочку из обугленной брони. На потрескавшейся и сочащейся влагой коже виднелись лоскуты кровоточащих ожогов. Не осталось ни единого нетронутого куска. Он не вставал с колен. Не поднимал голову. Он вообще ничего не делал.

— Он мертв, — тихо проговорил Эллас.

— Огонь еще раз, — выдохнул Делантир. — Огонь еще раз.

— Вы истощили ядро, — отозвался Кей. — У нас нет плазмы.

— Огонь подавляющими трассерами. Три очереди.

Противопехотные болтеры «Ардентора» выплюнули трассеры в распростертого примарха. Первая очередь размолола стекло, расшвыряв повсюду его осколки. Две следующие попали в опаленную броню, опрокинув павшего сына Императора на спину — беззащитное существо с обваренной и пробитой плотью.

— Мы только что убили примарха, — сглотнул Кей. — Мы только что убили примарха.

Делантир ухмыльнулся, демонстрируя все свои зубы.

— Раздавить его. Пусть им нечего будет хоронить.

«Ардентор» зашагал. Вывернутые назад ноги били по оползающему и испускающему пар стеклу, кроша его, пока машина, пошатываясь, спускалась в кратер. Когда она достигла тела примарха, Эллас поднял правую ступню-лапу и взялся за оба рычага управления, чтобы обрушить конечность вниз.

«Пес войны» вздрогнул. Одна нога находилась в воздухе, и он был неустойчив. Громадные приводы в бедре и колене боевой машины протестовали, издавая грубое механическое чихание.

— Опускай ногу. — приказал Делантир. — Прикончи его.

Эллас еще раз резко толкнул рычаги управления.

— Нам что-то мешает.

Кей снова опустил забрало целеуказателя, выглядывая через лобовое стекло левого глаза «Пса войны». Он медленно вздохнул и вновь бросил взгляд на принцепса.

— Мой принцепс? Пожиратели Миров в развалинах… Они ликуют.

Истекающий кровью полубог вырвался из земли, сопровождая свое воскресение буквально-таки медвежьим ревом. Его покрывала темная, насыщенная кровавая влага. Он отшвырнул разбитые топоры, которые уже никогда бы не взял, и вдохнул в легкие воздух свободы. Та пахла расплавленным стеклом и по ощущениям напоминала солнечный ожог.

— Лоргар, — произнес он, сплюнув кровь и, наконец, поднимаясь на ноги.

Несущий Слово поднял обожженную руку — не прося помощи, а предостерегая. У Ангрона не оказалось времени, чтобы поднять изуродованного брата, распростертого под ногами. Солнце померкло, будто мгновенно настала ночь.

Он повернулся, поднял руки и принял на свои плечи вес богомашины.

Каждая мышца в теле напряглась сильнее, чем пытающееся сокрушить его железо. Сквозь металлические зубы просочились нитки слюны, ободранные костяшки побелели, пока он боролся с волей титана. Нога опустилась еще на полметра, и он издал медвежий рык. Сухожилия плеч издали треск. Разбитые сапоги скользнули на кусок камня, не превратившегося в стекло. Что-то хрустнуло в позвоночнике, еще что-то — в левом колене. Кости сжимались с таким же звуком, как ветки под ногами, и ему не понравился этот живой всплеск воображения.