Предатель

– Короче, я тут прибрала, чтобы следов не осталось… Там, у матраса берцы, посмотри, вроде твой размер.  Нам нужно уходить, – тихо подытожила рассказ черноволосая девушка, не отрывая от спасителя полного невысказанной мольбы взгляда.

Кира произнесла фразу утвердительно, но он почувствовал, как она напряглась. Как замерла, заранее прикрывшись как броней опущенными углами рта и вздернутыми плечами от печального итога прокрученного в голове диалога. Его слов: «Нам? С какой стати? Никаких «нам» не существует». И своего печального ответа: «Как знаешь».

– Согласен, – сказал Дикарь, пытаясь отлепить непослушное тело от стены. – Нам нужно уходить.

Настроившись принять очередной удар судьбы, девушка оказалась не готова к щедрому подарку.  Она вспыхнула как маков цвет, озаренная таким светом радости, что мужчине стало не по себе. Кем его – измученного, с трудом восстанавливающего силы – считает черноволосая? Защитником? Пусть далек он пока от соответствия высокому званию, но постарается приложить все силы, чтобы оправдать надежду доверчивого существа.

Наверняка, добрый поступок зачтется ему на том свете.

В том случае, конечно, если здесь и сейчас – еще этот свет.

Дикарь обулся. Пошевелив пальцами ног, с удивлением понял, что ботинки подходят ему по размеру. Он поднялся, переждал приступ острой боли, постоял, держась рукой за стену, впервые оценивая себя в полный рост. На нем красовалась вполне приличная армейская куртка, штаны защитного цвета, подобранные по размеру чудесным образом.

– Где оружие, Кира? – спросил он, оторвавшись от разглядывания собственного обмундирования.

– Сейчас.

Девушка порхала, укладывая в рюкзак зажигалки, фонарь, нож, веревку, лекарства и кое-что по мелочам. Потом она исчезла и возникла прямо перед ним, протягивая старенький Макаров. Дикарь взял оружие, привычно передернул затвор, с удовлетворением отмечая, что пистолет недавно разбирали и смазывали.

– Сама? – не отрывая глаз от ствола, чья тяжесть разом прибавила ему сил, спросил дайвер.

– Ага, – довольно усмехнулась она. – Пока ты отдыхал.

Он хмыкнул. Убрал пистолет за пояс, бросил запасной магазин в карман и двинулся вдоль стены к дверному проему, за которой терпеливо дожидался путников сумрак. Спину нещадно тянуло, словно вся кожа, сколько ее имелось, собралась в складку где-то в районе лопаток. Однако режущая боль, без которой он себя не помнил, отступила.

Мужчина остановился у сгнившего косяка и обернулся.  Девушка стояла посреди комнаты и смотрела на него полным восхищения взглядом. Потом она вздохнула и накинула ремень от рюкзака на плечо. Дикарь потянулся за вторым, но Кира упрямо качнула головой.

– Даже не думай, – безапелляционным тоном подтвердила она серьезность своих намерений.  – Два рюкзака я еще донесу. А вот тебя – вряд ли.

– Куда идти, ты знаешь? – Он спорить не стал.

– Нам нужно  пересидеть. Пока суть да дело. Отведу тебя.

– Нас.

– Ну, да. Нас. Знаю я одно надежное место. Не век же они будут меня искать. У них там урожай, скотина… Пройдет время, все успокоится. Ты пока сил наберешься. А там – думать будем.

Он согласно кивнул.

– Можешь облокотиться на меня, если совсем плохо станет. Я сильная. Я выдержу.

– Веди уж, силачка, – усмехнулся Дикарь. – Надеюсь, место надежное.

– И я тоже надеюсь, – почти неслышно буркнула она.

Он нырнул в сырую темноту следом за девушкой.

Когда глаза привыкли, дайвер разглядел лестницу многоэтажного дома, уходящую наверх. Внизу все было затоплено. Серая муть колыхалась. Накатывающие волны топили ступени и отступали, обнажая покрытый черной слизью бетон. Прямо по курсу темнела шахта грузового лифта. С потолка, теряющегося в непроглядной тьме, свешивались стальные канаты. Между ними, на уровне межэтажного перекрытия дрожали от порывов ветра многослойные паучьи сети. В белесых нитях лениво вздувалось что-то живое. Дикарь не заметил, как сам собой в его руку прыгнул пистолет.

– Нет-нет, – тихо сказа Кира. – Не трогай ее. Она безобидная. Если в нее не стрелять, конечно.

Невзирая на успокаивающие слова, Дикарь не спешил убирать оружие. Он думал, что придется подниматься и заранее прикидывал, как сэкономить силы. Однако, вопреки предположению, наверх они не пошли. Слева от шахты лифта в углу обозначилась стальная, перекосившаяся, в ржавых пятнах коррозии, дверь. От толчка она распахнулась, задев углом бетон. Кира остановилась на пороге, достала из рюкзака фонарь и включила его, обозначив петляющую среди мусора дорожку.

– Все будет хорошо, – обнадеживающе сказала она прежде чем шагнуть в заваленный хламом коридор.

И в то же мгновение, словно в противовес ободряющим словам, вдалеке послышался едва различимый шум мотора.

Глава 9

«В древней Японии, на потребу публике, жаждущей зрелищ, от которых стыла кровь, враги императора или сёгуна приговаривались к пытке, которая называлась «человек-свинья». Осужденному отрубали руки и ноги, ослепляли, вырезали язык и бросали в хлев, как правило, к свиньям, где изувеченного человека ждала мучительная смерть».