Предатель.

Через год, после праздника Пейсах из-за Иордана вернулись Пасхур и Реувен. Оба исхудали и загорели. С ними прибыли двое от Иоанна и хотели видеть Йехошуа. Один из двух, рослый и мускулистый, лет двадцати девяти, с мелко завивающимися волосами. Густая черная борода прикрывала шрам на щеке: из-за волос выглядывал рубец. Одна радужка у мужчины была зеленой, другая черной и холодной. Здоровяка звали Шиман. Его брат, Андрей, лет двадцати трех, с длинными светлыми и волнистыми волосами, худощавый, с умным проницательным взглядом и тонкими чертами лица больше молчал и иногда называл брата Кифа, или на греческий манер – Петр.

В общем симнеоне Хизкия предложил гостям хлеба, мяса и разбавленного вина, что подавали только купцам, хорошо одарившим общину. Двое ополоснули руки и охотно поели. Затем осмотрелись. Стены помещения укрепили новым деревом. Крышу недавно перестелили. Эфимеревт носил новую льняную одежду.

– Твои мудрые рассказали об учителе, – сказал Шиман Хизкии, вытерев усы и бороду. – Иоанн спрашивает: тот ли он, который должен придти, или ожидать нам другого?

– Смотрите и слушайте сами, – ответил Хизкия.

В симнеон вошел стройный красавец на вид лет двадцати пяти, с длинными волнистыми волосами и в плаще. Он расслышал вопрос и ответ. Доброжелательно поздоровался с гостями и, сняв плащ, прилег на ложе из травы. Взгляд его был сосредоточен. От человека исходила уверенность и сила молодости.

– Вы не поверили словам Небесного Отца, изреченным через меня, и пришли из иорданской пустыни посмотреть? – с добродушной иронией проговорил Йехошуа. – А что вы ждали увидеть? Трость ветром колеблемую? Или человека в мягких одеждах? Или, как записано у Малахии, Ангела, как огонь расплавляющий и щелок очищающий, который очистит сынов Левия и переплавит их, как серебро или золото? Тогда вы ошиблись. Носящие мягкие одежды находятся в чертогах четверовластника. В общине же есть такие, кто прежде был мытарем, грешил, покаялся и усердием перед Господом заслужил называться мудрым. Я не больше их. Но в Царствии Небесном меньший больше их. А пришел я, чтобы приносили жертву Господу в правде.

– Скажи, твоя мать не родственница священника Захарии из Ершалаимского Храма? – спросил Андрей.

Йехошуа подтвердил и добавил, как мать рассказывала, будто Захария потерял голос и долго не мог служить. Троюродные братья и встречались в младенчестве. Но Йехошуа не помнил брата.

– Маленький Равви! – с легким удивлением воскликнул Шиман.

– Кифа!

Они обнялись, как старые друзья. Кифа рыбачил, а в голодный год ушел к ессеям. Андрей пришел навестить брата и остался. Их сестра овдовела и вернулась к родителям.

Мужчины снова улеглись.

– Ты должен знать, учитель, в Иудее не все хотят слушать новое, – доверительнее заговорил Шиман. – С мнением Иоанна считаются левиты и книжника храма. Он всем говорит, что ты тот, кто пришел следом за ним и принес свет истины. Поэтому нас слушают в малых городах. Но иных, посланных Иоанном, побили камнями в Хоразине, Вифсаиде, Тире, Сидоне и Капернауме, и прогнали, как мнимых пророков. Старшие городов считают, что мы смущаем народ. Люди не понимают, чего мы хотим? Изгнать римлян? Провозгласить тебя духовным вождем и посадить на место первосвященника?

– Земле Содомской будет отраднее в день суда, чем сим городам, за то, что не послушали слов Небесного Отца, – проговорил Йехошуа. – А что думаете вы?

– Ты хочешь построить новый храм в сердце каждого! – сказал Шиман.

– Блажен ты, Кифа, ибо точно понял меня! – проговорил Йехошуа.

– Он понял. И поняли те, кто несут слово истины. Но тебе самому надо рассказывать слово Божье правоверным, – проговорил Андрей. – Иоанном недовольны в Сепфорисе и Ершалаиме. Говорят, четверовластник ищет его смерти за прежние обиды.

– Сейчас идти в Иудею опасно! – возразил Хизкия.

– А потом будет поздно! Одних слов мало. Надо явить себя и чудо, чтобы правоверные поверили в новое, – упрямо сказал Андрей.

Хизкия недовольно пожевал губами. Йехошуа устало потер прикрытые веки.

– Какое же чудо нужно к тому, что уже сказано? Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения. Может вы хотите, чтобы я, как Иона, был во чреве кита три дня и три ночи? Достанет вам, если три дня и три ночи я буду в сердце земли и восстану живым?

Он насмешливо глянул на старика. Тот молчал. Гости недоуменно переглянулись.

– Ты говоришь о несбыточном, – проговорил Андрей. – По всей стране слышен ропот латинской властью. Они переписали нас, как стадо. Цари забыли завет предков, утопают в роскоши и бесятся от того, что им нечего хотеть. Первосвященники, прикрываясь словом Божьим, живут не по-божьему. Народ видит это и волнуется. Мнимые пророки уже выдают себя за тебя или Иоанна. Пора очистить веру от скверны.

– Ужели так широко распространилось учение? – усомнился Хизкия.

– Даже в Самарии неверные благосклонно выслушали слово Божье, – сказал Шиман.