Предатель

Как кодовая фраза, открывающая доступ к новым возможностям, эти слова взорвали Киру изнутри. Что-то говорил Мирон. Обманутый ее покорностью, он хлопал девушку по ягодицам. Но несильно, не испытывая желания торопить события. Еще бы – его, сгубившего не одну невинную душу, впереди снова ждала целая ночь, заполненная девичьими стонами, криками, мольбами о пощаде. Он шептал пошлости, упираясь восставшим мужским достоинством пониже спины. Как ей хотелось ударить именно туда! Но в долю секунды прикинув его рост, Кира поняла, что это невозможно. А развернуться для того, чтобы ударить садиста в пах – такую роскошь он вряд ли ей позволит. Резкое движение должно начаться с удара, и долгая прелюдия способна испортить любое благое начинание.

Осознав это, не поворачиваясь, Кира собрала все силы для удара и саданула мучителя локтем в бок. Мирон сдавленно охнул, еще не осознавая опасность. И она не предоставила ему такой возможности. Одновременно перенеся тяжесть на левую ногу, она наступила каблуком на ступню. Еле слышный хруст перекрыл мучительный стон. Руки мучителя скользнули куда-то вниз, оставив ее в покое.

Девушка повернулась. Согнутый в три погибели Мирон, прижимающий к правому боку руки, навел ее на спасительную мысль. В тот же миг Кира ударила коленом в склоненное от боли, перекошенное лицо – и ясно ощутила, как прогнулась носовая перегородка. Колено обожгла боль, но девушке было плевать. Взвыв от боли, Мирон пошатнулся. Сквозь пальцы, прижатые к лицу, потекла кровь.

Кира обернулась в поисках чего-нибудь более весомого, чем ее кулаки и в тот же момент была наказана. Сильный удар отбросил ее к стене. Ее спасло то, что она успела отступить на пару шагов, в противном случае, Мирон накрыл бы ее собственным телом и последнее, что почувствовала бы она – неподъемную тяжесть, пригвоздившую ее к полу. Девушка отлетела к стене, попутно сбив ту самую жаровню, из которой торчали длинные металлические ручки.

– Сука, ты, сука! Непослушная, испорченная тварь! М-м-м… – взревел Мирон.

Из его горла понеслись нечленораздельные, булькающие звуки. Раненым зверем он бросился на девушку, лежащую на полу.

Превозмогая боль, пронзившую позвоночник, Кира вывернулась, пройдясь локтем по ощетинившемуся железу. Из распоротой кожи хлынула кровь. Липкие пальцы сжались на рукоятке. Девушка успела развернуться, чтобы встретить бешеного зверя лицом к лицу. Отбиваясь, она взмахнула рукой, только теперь осознав, что держит перед собой массивные клещи. В тот же момент Мирон занес ногу для того, чтобы ударить девушку под дых. Возможно, он заметил мелькнувшие в воздухе клещи, но отреагировать не успел – страшный удар обрушился на его ногу, угодив по колену. Вой, от которого у Киры заложило уши, поколебал свет десятков свечей. Тяжело, до последнего пытаясь сохранить равновесие, Мирон рухнул на четвереньки, упираясь руками в пол.

– С-с-су-ка, – зашипел он, поднимая на нее залитое кровью лицо.

Садист сделал попытку встать, но Кира лишила его этой надежды. Приподнявшись, она задела его щипцами еще раз, попав по голове. Удар получился смазанным – Мирон дернулся. Из содранной кожи и почти оторванного уха хлынул поток крови. Мучитель уже не выл – он стонал, пытаясь приподняться. Кира опередила его. Встав в полный рост, она перехватила удобнее орудие пыток, наверняка оставившее следы на телах тех девушек, которые нашли последнее спасение от садиста в могилах. Размахнувшись, испытывая чувство непередаваемой радости, она заехала щипцами по склоненной голове. Вложив в этот удар все свои силы.

Раздался хруст. Кости черепа прогнулись, выпуская наружу густое вещество, щедро залитое кровью.

– С этой минуты мы в разводе, зайка, – непослушными губами прошептала она.

Мирон валился набок, а она, разгоряченная, не в силах остановиться, помогала ему, нанося удар за ударом по настоящему месиву из осколков костей.

7

Избиение камнями – одна из самых распространенных казней на Востоке, которая сохранилась до наших времен. Сия печальная участь ожидала женщин. Тех, кто либо изменил мужу, либо убил его. Толпа забрасывала осужденную камнями до смерти. При этом выбирались камни поменьше, чтобы продлить мучения жертвы.

В черных глазных дырах запеклась слизь. Куски обгоревшей кожи облепили череп и, казалось, стоит их коснуться, как они шелухой осыплются на пол. Тело, едва прикрытое обугленной одеждой, застыло на боку.

Пожар удалось потушить. Огонь основательно прошелся по верхнему этажу. Кое-где обрушилась крыша. Однако нижние этажи, покрытые жирной маслянистой копотью, выстояли. Пепел, щедро залитый водой, чавкал под ногами, было трудно дышать, но Тимура беспокоило это в самую последнюю очередь.