Предатель. Я не буду твоей

Длинные густые ресницы дрогнули и, превозмогая тяжесть удовольствия, опустившего их, поднялись, как невесомые крылья бабочки. На меня взглянули сияющие голубые глаза, и я утонул в их небесной глубине, сверзился с прозрачного ледника и вознёсся в райским вратам в солнечной синеве! Провалился в бездонные чёрные глубины расширившихся зрачков!

Она приоткрыла губы и прошептала еле слышно с невероятной нежностью:

– Гера…

– Гера, – повторил я это красивое имя, – моя богиня, я буду твоим Зевсом!

И вошёл рывком под восторженный вздох. Моя невероятная, нереальная, неземная! Я отправлю нас на Олимп вдвоём, и мы будем метать молнии и рвать на части небеса, создавать огонь и рождать новые вселенные, пока не потеряем себя в этих вихрях!

– Любимый… – прошептала она, и я окончательно пропал, срывая сгоревшие предохранители.

Глава 5

—Лера! Лера, проснись! – кто-то настойчиво и совсем неласково тряс меня за плечи. Я что проспала?

Попыталась открыть глаза, но веки словно из чугуна были отлиты и не хотели подниматься. И в голове так гудело, будто я всю ночь гуляла на какой-то вечеринке. Сразу вспомнились студенческие годы или новогодние банкеты до утра.

– Лера, что с тобой? – кажется, это муж.

– Может, скорую вызвать? – а этот голос я не знаю.

Я шевельнулась и поняла, что туго завёрнута во что-то, будто в кокон. Кто-то заметил это и начал меня разматывать.

– Выйди, подгони машину к чёрному входу, – сказал кому-то Герман, потом вновь обратился ко мне. – Лера, что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?

– Я… – глаза открылись, и я не сразу поняла, что вокруг какой-то полумрак или очень слабое освещение, стены тёмно-синие, полушария ламп на стенах. Это как рукой сняло мой сон, рождая страх. – Где я?

– Как ты здесь оказалась? Я всю ночь тебя искал! – Герман рывком усадил меня и распутал одеяло, в которое я, как оказалось, была завёрнута. – Ты почему голая?

– Что?! – я с ужасом опустила глаза на своё тело, – боже мой! – закрылась руками. На мне даже трусов нет, я как новорождённый младенец, абсолютно обнаженная в… какой-то постели!

– Как это понимать?! – муж встал с кровати и навис надо мной грозовой тучей, – я полгорода ночью обегал, обыскался тебя, потому что ты домой с приёма не вернулась, а ты тут развлекалась?!

– Я не знаю! – меня накрывало паникой. Почему я здесь нахожусь и не помню, как сюда пришла? Зачем я вообще здесь? Я подтянула к себе одеяло, чтобы прикрыть наготу.

Гера поднял с пола моё смятое вечернее платье.

– Вот это что?! – рявкнул он, и я опустила глаза туда, куда он указывал пальцем. На полу лежал использованный презерватив. Меня затошнило, и закружилась голова. – А вон ещё! И ещё! Лера, ты что наделала?! – закричал он на меня, – ты с кем тут спала?!

– Я… спала? – мне плохо, перед глазами темно от этой мысли, в животе шевельнулось какое-то скользкое чудовище. – Я не спала… – выдавила я почти без звука.

– А это тогда что? – Герман пнул резинку, – а это?! – он ткнул на моё плечо, и я посмотрела вниз. На плече, ключице, даже на груди тёмно-розовые пятнышки свежих засосов. А между ног… О Господи, прости меня! Такое ощущение, будто я прокатилась на ракете. Всё саднит и просит горячего душа. Мне стало так противно, будто я вся грязная, обконченная и обслюнявленная с ног до головы, даже губы побаливают, будто их кто-то засасывал в рот всю ночь напролёт.

– Как ты могла? – прошептал муж в неверии, – как ты могла, Лера?!

Меня повело, стены вокруг качнулись, и в глазах стало ещё темней. Горячий жар заполнил от самого желудка и до макушки.

– Очнись! Нечего разлёживаться! Одевайся быстро! Надо уйти, пока клуб не открылся, – Герман подхватил меня под плечи до того, как я упала, встряхнул и даже по щеке пару раз несильно шлёпнул, приводя в чувство.

Как я могла? Как я… я же не могла!

Муж швырнул в меня платье, потом лифчик…

– Боже, не могу поверить! – ругался он, осматривая пол, потом начал рыться в постели, сдёрнул с меня одеяло, – да где твои трусы?!

А где мои трусы? Наверное… там же, где и мои воспоминания. Исчезли…

– Я не знаю! – я чувствовала, как с дрожью в теле зарождается истерика.

– Конечно, ты не знаешь! Кто бы сомневался! Уму непостижимо! Одевайся ты уже! – он выдрал лифчик из моих трясущихся рук, – просто платье надень! Хватит уже возиться! И туфли!

Я натянула платье через голову, не зная, как дышать и не понимая вообще ничего из того, что происходит вокруг. Ну не могла же я так сильно вчера напиться? Сама бы себе не поверила, если бы не видела собственными глазами все улики, указывающие на однозначное преступление.

Я изменила Герману!

Боже мой, я изменила любимому мужу…

Гера с трудом дождался, пока я влезу в платье и попытаюсь застегнуть на ногах туфли. У меня руки ходили ходуном, а перед глазами всё плыло, от слёз, которые их начали наполнять. Муж раздражённо рыкнул, глядя, как я копаюсь с молнией на боку платья, подошёл к двери и осторожно выглянул наружу. Я встала и сильно покачнулась, что-то мне совсем нехорошо.