Предатель, который сыграл любовь

При этих словах гримеры смущенно переглянулись, а Матвей ухмыльнулся. Они то знали, что смена «Истины» сорвалась из-за воды, которую плеснули на удлинитель. Тут никакого колдовства не было.

Ангелина перехватила инициативу у своей художницы и добавила:

— Есть еще актерская примета — если уронил на пол сценарий или дневную разрезку, то нужно сесть на нее попой и, прижав к заду, вставать. Иначе проект провальным будет. У нас на «Докудрамме» случай произошел: в декорации была крутая железная лестница, сваренная из тонких перекладин, так одна актриса в коротенькой юбочке по ней на высоченных каблучках спускалась и свои листы с текстом уронила… Как она бедная там корячилась, чтобы на эту ступеньку сесть и к попе разрезку прижать. А каблуки в дыры проваливаются, юбка до пупа задирается. Короче, пришлось парням отвернуться, а девочки актрису с трех сторон поддерживали, чтобы она сама с этой лестницы не навернулась. Режиссер тогда сказал, что съемки не начнутся, пока весь ритуал правильно не будет проведен. И это без шуток.

— А еще нельзя на площадке семечки грызть и садиться в режиссерское кресло, — добавила Майя.

— А что случиться? — насторожилась Вика.

Она настроилась услышать новую загадочную историю, но художница по реквизиту спокойно ответила:

— Морду набьют. Не глядя на пол и возраст. Режиссерское кресло — это святое. А про семечки — к провалу проекта. Хотя есть и логичное объяснение — когда снимали на пленку, то на нее могла попасть шелуха и поцарапать. Терялись кадры. А вообще, на площадке много разного случается, хоть книгу пиши.

В рациях раздался голос второго режиссера:

— Готовимся к репетиции, актеры на площадке.

Все побросали стаканчики в мусорку и направились к месту съемки. Вика шла рядом с Матвеем и тихонько сказала ему:

— Вчера во время обеденного перерыва, когда в павильоне никого не было, я в кресло Романова села. Всего на минуточку. Оно такое удобное… Что теперь со мной будет?

— Если больше никому не скажешь, то ничего, — улыбнулся Матвей, — а если проболтаешься, то нам всей группой придется тебя поколотить…

Глава 45

Сцену с Олегом благополучно отсняли, и Романов объявил обеденный перерыв. Большие раскладные столы выставили в ряд, накрыли одноразовыми скатертями, и группа выстроилась в очередь на раздачу.

Весь обед Матвей провел рядом с Викой, рассказывал байкерские байки. Девушка хохотала так, что однажды даже подавилась. Матвей осторожно похлопал ее по спине, чтобы ненароком не наставить синяков, а потом еще за водой сбегал.

Вика в очередной раз сравнила его с Курагиным и снова удивилась: как она могла любить нарциссического эгоистичного актера. С ним она не разу так не смеялась… Только и делала, что восхищенно заглядывала в глаза, ища одобрения. Как собака, которая готова боготворить своего хозяина, даже если он ее пинает по пять раз на день.

С Матвеем было легко. Вике нравилось слушать его голос, смотреть в глаза, которые периодически сужались в хитром прищуре, словно он задумывал какую-то шалость. Нравилось обнимать и крепко прижиматься к его спине, когда они неслись на мотоцикле по городу. Она часто вспоминала тот момент возле парка, когда он прижал ее своим телом к байку… Он же тогда вполне мог ее поцеловать, но не стал. Сейчас она уже хотела повторения той ситуации, только без ругани. Просто прижаться к крепкой груди, закрыть глаза и почувствовать его губы на своих…

* * *

После обеда группа начала делать перестановку к ближайшему магазину возле парка, где Соловьев спасет сумочку от грабителя. Сам Анатолий снова опаздывал.

Романов по этому поводу уже не психовал и не орал. Он просто ехидно улыбнулся, когда Татьяна доложила об очередном опоздании актера.

Группа догадывалась, что режиссеру удалось договориться с продюсерами о судьбе непунктуального и заносчивого актера, который всех достал. Люди понимали, что угроза уложить Соловьевского персонажа в кому претворяется в жизнь, и сценаристы начали переписывать текст. Значит, в ближайшие дни на студии разразится скандал.

Киношники кучковались возле каравана, и Матвей рассказывал:

— … А по сценарию пробка от шампанского вылетает и бьет актера прямо в лоб.

— Это же как надо прицелиться? — удивилась Вика. — Она и в глаз может прилететь.

— Все не так, — мотнул головой парень, — это только после монтажа кажется, что все так и произошло, а на деле там «магия кино» работает. Отдельным кадром снимают, как пробка вылетает из бутылки, то же самое на общем плане. А прилет пробки в лоб, это подснимают отдельной деталью. С бутылкой все нормально отсняли, три штуки на радость пьющим людям из группы вскрыли… А вот с актерским лбом возникла загвоздка.

— Он не хотел, чтобы в него пробка прилетала? — Вика не могла уловить суть проблемы.

— Все он хотел, — усмехнулся Матвей, — только кто же будет Заслуженному артисту России что-то в лицо бросать? Ассистентка по актерам отказалась, реквизиторы тоже заявили, что они по статусу не доросли. В итоге сам режиссер пробками кидался. С третьего дубля хороший прилет сняли.

— А артист не обиделся? — взволнованно поинтересовалась Вика.