Предатель крови

— А может, тебя тоже не минует чаша сия, — не удержался я. — Это в прежние свои шестнадцать ты ничего такого не переживал, а теперь-то взрослеешь! Возьмешь и втрескаешься вон хоть в Анжелину Джонсон или Чо Чанг…

— Вряд ли, — поморщился он. — Но даже если и втрескаюсь в кого-то, как ты изысканно выражаешься… слышал бы тебя наш дамский комитет! Словом, надеюсь, мне хватит силы воли держать себя в руках. И… если я верно запомнил, у меня-второго никакой пассии не было?

— Во всяком случае, никто о ней не слыхал, а с кем уж он там… хм… имел отношения в дальних странах, кто ж знает?

— Вполне вероятно, что даже если он и обрел способность любить, то живо запихнул ее в очередной крестраж… — пробормотал Том. — Ничего, с этим я еще разберусь. Пошли завтракать, вот что! И не делай такое лицо, Рональд. Ничего с твоей сестрой не случится, обещаю. Хочется ей меня обожать — пускай обожает, лишь бы не выходила за рамки приличий, а от меня не убудет. Вдобавок, повторюсь, она мне нравится, и она очень сильная чистокровная ведьма, к тому же с приданым. Мне продолжать или ты Миллисенту вспомнишь?

— Убедил, — буркнул я.

По моему глубокому убеждению, Риддл даже памятник сумел бы убедить. Оживил бы и заболтал его до оцепенения…

— Я могу дать клятву, — негромко произнес он, и я аж вздрогнул, — что не прикоснусь к Джиневре до ее совершеннолетия, и после — без ее на то желания — тоже.

«Что-то ты темнишь!» — подумал я. Ну не стал бы Том давать клятву ради какой-то Уизли, когда вокруг полно девушек с не менее сильным даром, да еще и покрасивее моей сестрицы, с куда более завидным приданым… и без толпы родственников, некоторые из которых, конечно, еще ничего, но остальных хочется забыть, как страшный сон. Например, тетушку Мюриэль (хотя с ней Риддл как раз спелся, у него имелся подход к пожилым дамам, вспомнить хоть Вальбургу Блэк!), ну или мамочку с папочкой. (Тут я представил мамочку в роли тещи, узнавшей, кто таков на самом деле ее зять, и чуть не захохотал в голос.)

— Если она будет падать с лестницы, можешь прикасаться, — сказал я, наконец. — Ну и если целоваться полезет, тоже… короче…

— Подставлю другую щеку, — ухмыльнулся Том и протянул мне руку. — Рональд, мне не нужны конфликты в команде. И поверь, утешать Джиневру я буду не через силу, а с определенным удовольствием. Платоническим, если ты знаешь такие слова. Для прочего она еще не доросла.

— Успокоил, нечего сказать, — тяжело вздохнул я и пожал его ладонь. — Но если что… ты мне-то скажи, я с ней поговорю. Или бабушки поговорят.

— Оставим это на крайний случай, — серьезно ответил он. — Идем, не то опоздаем!

Мы опоздали, конечно, но не сильно: завтрак еще не начался, потому что произошла некоторая заминка: сидеть за одним столом участникам Турнира было как-то неловко, поэтому к тому моменту, как мы явились в Большой зал, Крам уже перекочевал за стол Хаффлпаффа.

Флёр Делакур сияла, а вот ее товарки куксились — всем хотелось проявить себя. Крам был невозмутим, Риддл расточал улыбки, как обычно, а взглядом так и прожигал насквозь любого, кто смотрел на него, — ясно, считывал поверхностные мысли, из которых тоже можно почерпнуть немало интересного. Мелькнет вот этак что-нибудь, что ты сам и не запомнишь толком, а попытаешься, так не сможешь поймать мысль за хвост… Ну да Тому хватало и такого, и если он замечал что-то интересное, то едва заметно улыбался.

А вот Поттер был очень мрачен и вовсе не радовался привалившему счастью. Я бы на его месте тоже не обрадовался: мало того, что угодил в участники Турнира (на котором можно и погибнуть, к слову), так еще в соперниках, помимо иностранцев, которым проиграть не так стыдно, слизеринец!

— Мерлин всемогущий, какая интрига, — проговорил Малфой, тоже осмотрев участников. — Я не знаю, на кого мне ставить, право слово! На красоту, силу, везение или…

— Ставь на смекалку, не прогадаешь, — улыбнулся в ответ Риддл, — только учти, выигрыш будет мизерным. Многие сообразят поступить так же.

— Тогда я буду ставить против, — невозмутимо ответил Драко. — Какая-никакая, а выгода.

Я же ткнул локтем Джинни, которая вела себя как-то слишком уж тихо (уж не приложил ли ее Том Обливиэйтом?), и спросил:

— Ну, ты как?

— Иди в жопу, — ответила она, и я с облегчением понял, что разум сестренки не пострадал. — Нормально. Я повела себя, как последняя дура, а теперь — отстань!

— Том тебе ничего не?.. — шепнул я ей на ухо.

— А в глаз тебе не дать? — зло прошипела она в ответ. — Ничего, и успокойся на этом! Девичья честь не пострадала, если ты на это намекаешь. И не вздумай написать бабушкам с тетушкой, они меня убьют!

— Я еще не выжил из ума, — вздрогнул я, потому как, случись что, кара могла обрушиться не только на потерявшую голову Джинни, но и на меня, не уследившего за сестрой.