Предатель. На осколках лжи

Сердце забилось гулко и протяжно, в груди стало тесно, а глаза затуманились. Яд ненависти обжег вены.

Гуревич резко захлопнул лэптоп и отбросил на подушку.

Даша явно счастлива. У нее ребенок! И не просто дочь, а маленькая девочка, о которой они оба мечтали, даже имя выбрали – Полина. И теперь у нее есть дочка, а у Давида – совсем ничего.

От Регины он ушел, с работы – тоже.

Гуревич схватил лэптоп и продолжил листать инстаграм Даши в поиске фотографии мужа. Долистав до конца, он не нашел ни одного мужчины на снимках, и на сердце чуть отлегло. Может, не замужем? Вдруг у них есть еще один шанс? Какой смысл держать в себе обиду и лелеять ее каждый день, поливая, как цветок, ядом злопамятства?

Не лучше ли позвонить ей завтра утром и просто пригласить на кофе?

С такими прекрасными мыслями Давид даже не заметил, как заснул.

Проснулся он уже утром от того, что кто-то громко тарабанил то ли в стену, то ли в дверь.

Еле раскрыв глаза, Давид потащился в прихожую. Едва распахнул дверь, как на него налетел Аркадий – его заместитель.

– Быстро собирайся, у нас ЧП! Почему ты телефон не поднимаешь? – набросился он на него.

– Потому что я уволился, – спокойно ответил Давид и развернулся, чтобы пойти на кухню, но Аркадий его схватил и, шипя, произнес:

– У нас две смерти на объекте! Там, где ты утром был!

– В смысле? – не понял Давид, но руки у него уже задрожали.

– Я не знаю, что там произошло, в точности! – закричал Аркадий. – Поехали туда! Батя там твой сейчас все разгребает – и сказал мне живым или мертвым тебя доставить.

Заместитель, обычно спокойный и хладнокровный, сейчас явно пребывал в состоянии панического ужаса.

Давид сдался. Они сели в машину, на которой и приехал Аркадий с водителем. По дороге Гуревич пытался выяснить, что же случилось на стройке этим утром, но его заместитель действительно толком ничего не знал.

Сразу было заметно, что что-то неладно. На строительном участке действительно было много людей. Давид и Аркадий надели каски и прошли к стоящему зданию.

Отца он увидел сразу – тот стоял и что-то громко объяснял рабочему. Увидев сына, Генрих Владленович поманил его пальцем, и Давид сделал свои последние десять шагов в жизни.

– Ты вчера не выполнил того, что я тебя сказал! – спокойно произнес Гуревич-старший. – Я сказал, чтобы ты приехал и все тут проверил! – его тон повышался с каждым словом: – А ты, как обычно, просто поговорил с кем-то и поверил во все басни, которые тот тебе наплел.

– Ты можешь сказать, что случилось? – еле сдерживаясь, чтобы не развернуться и не уйти, спросил Давид.

– Два кровельщика вчера ночью напились и упали с шестого этажа. Осталось от них одно мокрое место, – голос отца звучал холодно и сдержано. – Я все утро это разгребал за тебя.

– За меня? – округлил глаза Давид.

– Да, это твоя вина.

– Что за бред? Я тебе что, начальник стройки, участка? Ты хочешь повесить на меня две смерти, чтобы дальше дергать за ниточки?

Давид уже не сдерживал себя, а кричал на отца:

– Да я лучше сяду, понял? Чем буду дальше с тобой работать!

Ему хотелось его придушить, наброситься и избить, но тут он увидел надвигающуюся тень. Подъемный кран, который стоял сбоку от здания, из-за резкого перемещения груза чуть накренился, а затем стал падать прямо на них.

Бежать было некуда, они стояли в узком проходе: слева и справа высокие бетонные плиты. Все, что успел сделать Давид – сгруппироваться и прикрыть руками голову.

Очнулся Давид уже в палате. Рядом оказалась медсестра, и та быстро позвала врача.

– Ну молодец, – похлопал по постели, чтобы не трогать больного, доктор, – организм молодой, выдержал. Поздравляю!

– С чем? – хриплым голосом спросил Давид.

– С днем рождения.

– Долго я был… без сознания?

– Больше месяца.

Давид попытался чуть приподняться, но чувствовал он только руки. Все остальное тело от пояса как будто и не существовало. Резко оторвав от себя капельницу и сняв с носа трубки, он вопросительно посмотрел на доктора, но тот только нахмурился и отвел взгляд.

Давид помнил все. Как на него летел громадный оранжевый башенный кран, как он пытался от него прикрыться. Помнил искаженное лицо отца.

– Что с моим отцом? – тихо спросил он.

Доктор не пошевелился, продолжая смотреть в пол.

Значит, отец погиб? От этого понимания не было ни радости, ни горечи. Безразличие. Одно большое безразличие.

Давид сделал еще одну попытку подняться на локтях, но тело у него было как огромный мешок картошки.

Он со всей силы ударил себя по бедру, куда легче дотягивалась рука, но ничего не почувствовал.

Врач наконец-то повернулся к нему:

– Я скажу вам только одно: шансов нет только в гробу. Да, ситуация намного сложней, чем была у вас десять лет. Повезло, что не в тех отделах позвоночника, где у вас стоит металлоконструкция, иначе мы бы вас не собрали.

Ну слава Богу! Хоть одна хорошая новость! Повезло так повезло! Давид тяжело выдохнул:

– Мне нужно позвонить.

Врач вытащил из кармана смартфон и протянул ему.