Предатель. Нелюбимая жена (СИ)

Витя подвез. Даже до квартиры с ним прошелся, как встревоженная наседка, но Яшин был за это благодарен. Ведь рана разболелась так, что возникло ощущение, будто по грудной клетке взад и вперед ездит асфальтный каток. Кружилась голова и подгибались колени. Даже мысль возникла - может док был прав, когда уговаривал его еще полежать в больнице. Но потом он вспоминал вторник и Женину поездку на похороны. Вроде бы ничего особенного и необычного. Это часть ее семьи, как ни крути. Нормально поехать на похороны родственника пусть и дальнего. И все-таки там был этот Свечкоренко. И на сообщения она отвечала не сразу. И в принципе больше не настаивала на частых поездках к нему в больницу. Кто знает, о чем они там говорили… И кто знает, не являются ли Женины чувства лишь симптомом пережитого кошмара и благодарности ему за спасение своей жизни?

Проглотив обезболивающее, Яшин не раздеваясь, улегся на диван. До кровати понял, что уже просто-напросто может не дойти. Поставил будильник тыкая начавшими дрожать пальцами в дисплей смартфона.

Ненависть к себе даже боль затмила или может это уже начинала действовать таблетка.

Он был слабаком в школе, да. Но больше не будет. И сделает так, чтоб Женя забыла этого ублюдка и была только его. В лепешку разобьется, но сделает.

Эта мысль его успокоила и парень медленно уплыл в долгожданный и столь необходимый чтоб вечером быть в форме сон.

Евгения

Я считала часы до конца рабочего дня. Не помню, когда такое было и было ли в принципе. Ужасно скучала по Роме и хотела его увидеть. Твердо решила высказать ему все, что думаю об этой его гордости и принципах. Вот прям сразу после работы поеду и все ему скажу…

Позвонили из приемной.

- Жень, доставка.

Доставка? Я вроде бы ничего не заказывала. Или так замоталась, что просто-напросто забыла. Гадая, я прихватила бумажник и двинулась в приемную. Там ждал курьер с огромным, просто гигантским букетом розовых пионов с закрытыми бутонами.

- Там еще записка, - сказал он, отдавая мне одуряюще вкусно пахнущие цветы.

К одному из них был прикреплен маленький конвертик. Укрывшись в кухне от любопытных взглядов, я раскрыла его.

“Я очень тебя люблю. Всю жизнь, Женька. Р.”

Глаза защипало, сердце сладко замерло в груди. Несколько слов, а в них смысла больше, чем в километровых цветистых признаниях. Я полезла в карман за телефоном, чтоб позвонить Роме, но в кухню заглянула Лена и позвала меня в кабинет. Пациент. Что ж, пришлось торопливо наполнить вазу холодной водой и, поставив туда букет, поспешить работать. Ну и ладно. Все лично ему скажу сегодня вечером.

На душе потеплело, губы то и дело стремились расплыться в улыбке. Хорошо, что я в маске, только и не хватало, чтоб пациенты усомнились в моей адекватности. Наконец, рабочий день был закончен и я, прихватив букет, завернутый во влажное полотенце и пакет, чтоб не завял, поспешила уйти из клиники.

Когда вышла на улицу, не поверила своим глазам. Во дворе клиники стоял Рома. Все еще бледный и с перевязью на левой руке, но в целом совсем такой же, как раньше.

- Смотрю, ты получила мой букет, - улыбнулся он.

- Ро-о-омка! - я едва удержалась, чтоб не повиснуть на нем.

Осторожно обняла, а он жадно набросился на мои губы. Долго-долго целовал, заставляя задыхаться и плавиться от ощущения жара его сильного тела, прижатого к моему.

- Ты почему здесь, а? Врач говорил, что выпишет не раньше пятницы.

- Это я его просил так тебе сказать. Хотел чтоб был сюрприз.

- Ро-омка, - стараясь не разрыдаться от счастья, пролепетала я. - Я так счастлива…

- Ну, поехали… У нас столик на восемь в одном красивом месте, - он взял меня за руку.

- На твоей?

- Нет, на такси. Я же у тебя разумный человек.

- Аха, конечно, - фыркнула я.

Рома открыл мне дверь и подал руку, помогая забраться в машину. Стиснув зубы, я позволила ухаживать за собой и мысленно заставляла себя на пялиться на него слишком пристально, пытаясь считывать по движениям и мимике, как он. Нужно пощадить его самолюбие. И нужно сделать как-то так, чтоб он не напрягался… Тревога снедала меня, отнимала самоконтроль.

Кто другой, пережив то же, что и я, чувствовал иначе?

Рома привез меня на набережную. Туда же, где мы провели ту ночь. Но только теперь там был белый шатер, а под ним накрытый стол. Таинственно мерцали свечи. Два официанта в белых рубашках вежливо улыбались.

Один из них забрал у меня букет и поставил в вазу на стол. Рома тем временем что-то сказал другому.

- Так красиво, - сказала я, обводя взглядом окружающее пространство.

- Нереально, - отозвался Рома, глядя на меня.

В одном этом слове было столько восхищения и… желания, что я почувствовала как краснею. Думала, давно разучилась это делать. А тут…

- Я хочу выпить за тебя, Женя, - сказал Рома поднимая наполненный бокал.

- За нас, - качнув головой, я легонько стукнула своим о его.

Игристое было легким и сладким. Именно таким было и мое ощущение сейчас. Легкость. Сладость. Счастье, от которого такое чувство, словно бы из этого самого игристого состоит вся моя кровь.