Предатель. После развода (СИ)

После она сказала, что за определенную сумму меня в клинике могут сделать беременной. Искусственная инсеминация. Или даже эко, но оно дороже.

Господи, какая я дура!

Послушалась идиотку, которая смски пишет с ощибками. Стукнуть бы сейчас по лбу, но я вместо этого прикусываю кончик языка до острой боли и пускаю слезу.

Я не зря в свое время решила пойти в театральный кружок.

— Ты меня отправишь на аборт?

Я понимаю, что сама себя закапываю.

В глазах Германа я вижу не удивление и растерянность, а разочарование. Он точно мне не верит.

Проклятье.

А женушке бы своей точно поверил.

— Отправить на аборт? — Герман усмехается, и мне от его усмешки холодно. — У меня разве есть такое право?

Я себя не только закопала, но собственноручно поставила поверх своей могилы гранитный памятник.

— Ветер холодный, — поднимает ворот пальто и неторопливо шагает в железной двери со следами ржавчины у петель. Передергивает плечами и беспечно говорит. — Хочу лето обратно.

— Но Герман…

Делаю неуверенный шаг за ним.

Я должна заткнуться, но меня начинает распирать от злости.

Меня поматросили и бросили.

Я этому гондону завтраки, мур-мур, поцелуйчики, массаж, а он меня выкидывает, как использованный гондон в окно. Стоило только Анфисе пальчиком его поманить.

— Я все равно рожу ребенка!

А, может, аферу с искусственной инсеминацией действительно провернуть, а? Потом и с тестом на отцовство подшаманить?

— Ди, — Герман лениво разворачивается ко мне, — а ты ведь хорошо держалась, — улыбается, — что же ты сейчас так резко отупела?

— Не надо меня оскорблять, — всхлипываю. — Почему ты мне не веришь? Да, я перестала пить таблетки. Тогда, когда ты сказал, что мы съезжаемся… я подумала…

— Что ты подумала? — хмыкает.

— Герман, не будь со мной таким жестоким…

Вот теперь на лице Германа я вижу презрение и отвращение.

— У меня вазектомия, Диана, — Герман раздраженно вздыхает. — Поэтому рожай, сколько влезет. И хорошо, что ты предупредила, Ди. Надо теперь сходить и провериться, а то вдруг ты чего-то подцепила от будущего отца.

и ревности в нем нет. Только гадливость.

— Я тебе не шлюха! — срываюсь на крик. — Ясно. Ты за кого меня принимаешь?!

— За ту, которая где-то, — бросает в мою сторону тест-полоску, и ее подхватывает ветер, — потрахалась и залетела. Этот вывод я сделал из твоего слезливого признания. Знаешь, Ди, тебе стоит знать, что мало у каких женщин выходит повесить на мужика чужого отпрыска. Если, конечно, он не олень.

— А ты и есть олень!

— Как ты заговорила, — Герман смеется. — Милая пушистая Ди показывает зубки?

— Ты же таких стерв, как твоя жена, и любишь!

— Диан, — Герман поглаживает переносицу. — Я согласен с тем, что поступаю, как мудак, — вновь смотрит на меня, — но ты сама не уподобляйся дурам.

— Ты не будешь с ней счастлив, — агрессия из меня выходит потоком, как из воздушного шарика.

— Мы друг друга хотели использовать, — Герман достает ключи из кармана пальто. — У тебя свои были цели, у меня свои. И это стремно, Диана. Да, я устал от одиночества, оттого что моя бывшая жена отказывается от меня…

— Мне это неинтересно! — зло отмахиваюсь и шагаю мимо. — Удачи тебе под юбкой бывшей жены. Только она тебя обязательно оттуда выпнет.

Мне удается с трудом открыть тяжелую железную дверь, которая зловеще скрипит.

— Урод.

— Удачи тебе.

— Да пошел ты, — оглядываюсь. — Зря только на тебя время потратила.

Дурацкий тест на беременность. Блин. Я сегодня поторопилась. Слишком поторопилась.

— И чтобы у тебя яйца отсохли, — цежу сквозь зубы, выпуская из себя весь гнев, который накопился за все это время, которое я потратила на Германа. — Мудила.

Гордо выхожу.

И пусть я опозорилась, но дышится мне легче. Слишком долго я была милой Дианочкой.

Глава 54. Не было такого

У нас с Дианой был разговор, что пока детей мы не планируем, съезжаемся, притираемся друг к другу и смотрим, как нам живется вместе, поэтому и выбрали таблетки, потмоу что презервативы Дианочке натирают. Все опухает и больно.

Хлоп-хлоп глазками.

Я согласился, а потом я пошел и сделал вазэктомию, чтобы контроль был у меня. И я как чувствовал, что меня захотят нагнуть.

Борьку бы я тогда точно потерял.

У него характер матери.

Новый ребенок от новой женщины?

Все, папа, ты теперь — враг.

И уже бы он надевал наушники на голову с попытками с ним поговорить и убедить, что он все равно останется моим сыном.

А еще, я сейчас, стоя на крыше, понимаю, что, наверное, детей я хотел только от Анфисы.

Ведь наши дети такие красивые.

Такие упрямые.

Такие талантливые.

Афинка лепит в саду самых красивых котят из пластилина. Пока другие его жуют, она сосредоточенно лепит, сердито насупившись. Пока другие ревут и орут, что им невкусно, она тяжело вздыхает и ставит в центр стола красивого зеленого котика, а после уничижительно смотрит на остальных детей, которые аж замолкают и быстренько достают изо рта пластилин.