Предатель. Рассказы

Как заключённые, стриженые, в синих больничных пижамах и коричневых халатах, мы выстраиваемся в узком коридоре, и двухметровый санинструктор производит скорый развод:

– Ты и ты – туалет, чтоб был вылизан, время пошло, двадцать минут – доклад… Лысый – коридор… Чумаход – на кухню…

Военная медицина

Уколы пенициллина, построения, ежечасные уборки, дедовщина, организованная санинструктором, за четверо суток ставят меня в строй. Теперь я всю свою службу, да и жизнь вообще, стараюсь избегать медицинских учреждений.

Военная медицина отличается крайней простотой, надёжностью, а главное, однотипностью средств воздействия на любое заболевание. Анекдот о начмеде, достающем из одного ведра таблетки и от желудка, и от головной боли, и от ангины, не выдуман армейскими остряками, я сам наблюдаю его в санчасти учебного центра, таблетки – это простейшие антибиотики.

Кривое зеркало

Армия – порождение и отражение мира гражданского. Но отражение в кривом зеркале. Отражение искажает и преувеличивает, выворачивает наизнанку и превращает в пошлость привычные для человека представления о том, что хорошо, а что плохо, о мере дозволенности, культуре, морали и чести, о дружбе и о войне.

На учебном сборе наш старшина роты прапорщик Геворкян объясняет, что утром мочиться нужно, выбежав из казармы: «Дабы ценить труд дневальных, убирающих туалет».

Скоро развод

«Рр-р-ас, рр-р-ас, рас, два, три. Песню запе-вай!»

Наши глотки вытягивают: «Ой, ты, мама, моя ма-а-ма, вы-слу-шай-ме-ня-а-а-ты. Не ходи! не ходи! со-мно-ю, ма-ма, да воен-ко-ма-та…»

Офицеры уже завтракают. Нам видно их сквозь заиндевелый павильон. Сегодня день присяги. Строевые песни забивают одна другую: «Расия, любимая мая. Рад-ные берёзки-тополя… Служим мы в войсках ВВ! – служим мы в войсках ВВ… Это вам не ВДВ! – это вам не ВДВ… рад-ная русская земля…» Наконец взводы выстраиваются у входа в столовую.

«Справа, по одному…»

Мы змейкой сыплемся в тепло.

Я быстро глотаю слежавшийся на пластмассовой тарелке овёс и наблюдаю в большое запотевшее стекло за медленно приближающейся тучной фигурой подполковника Брегея. Скоро развод.

Брегеевское «та-а-а-к…» неуклюже вползает в столовую. Офицеры выкатываются из зала, на ходу застёгивая бушлаты. Я допиваю фиолетовый кисель.

– Р-рота, закончить приём пищи, встать!..

Не расстраивай меня

Я бегу на плац и на фоне серых фигурок солдат вижу лейтенанта Цыганкова. Его взвод отрабатывает выход из строя и подход к начальнику. Забывая отдать честь и путаясь в полах шинели, я вытаскиваю из себя запыхавшееся: «Товарищ лейтенант… Там аттестация… зовут ваш взвод».

Раскатисто через «кар-р-рр-р», срывая ворон с ободранных веток, молодцеватый лейтенант орёт: «Взвод! закончить занятие, строиться!» Отливающий новой коричневой кожей офицерский планшет вмещает исписанные листы, повисает на тонком ремешке. Я бегу в штаб. Солдаты облепили стены. Я протискиваюсь в кабинет и только усаживаюсь на своё писарское место, входит Цыганков, здоровается с Сосновниковым и плюхается на стул рядом со мной.

Майор Сосновников, худощавый, с выцветшими глазами и ленточкой ордена Красной Звезды на планке, проводит аттестационную комиссию стремительно.

Цель – распределение новобранцев, только что принявших присягу, в учебные подразделения специалистов и младших командиров внутренних войск. Мы, такие же желторотые писаря, готовим списки, личные дела, не вылезаем из штаба две недели (на втором месяце службы я оценил этот подарок судьбы и очень старался).

Комиссия отбирает лучших, то есть с группой здоровья «1» и средним образованием. На некоторые специальности допускается «двойка». Оставшиеся бойцы, с неполным средним и с недостатками здоровья, должны влиться в полк сразу после окончания «курса молодого бойца».

Заявки на сержантов частей оперативного назначения и разведки, специалистов станций связи, водителей БТР, сапёров, кинологов идут непомерные. Начальство торопит с отправкой команд. Запас среднеобразованных быстро тает. Мы по указанию майора в личных делах в графе «образование» затираем приставку «не». Получается новая разновидность образования – «полное среднее». С просто средним выбрали во всей роте и в экстренном порядке отправили в учебки – в Питер, Пермь, Шахты – ещё на прошлой неделе.

Из-за спешки списки составляются нами заранее с учётом только формальных данных. Желание кандидата на учёбу по той или иной специальности требуется и обязательно «учитывается».

– Тэ-эк… Ты у нас Бесфамильных… – Сосновников смотрит в список и видит напротив фамилии «Бесфамильных» ручкой выведенную запись «кинологи». – В кинологи пойдёшь, Бесфамильных?

Бесфамильных не знает, что делать с руками, что-то мнёт сосредоточенно, прячет их за безразмерную шинель и снова мнёт.

– Та нет… мне говорили… Я бы в сержанты хотел.

– Ха! В сержанты… Ты представляешь, что это такое?.. Постоянно в грязи, в окопах по уши… А тут тебе – тепло, собачки… Не служба – мечта! Пиши, Савельев, – желает получить специальность «кинолог»…