Предатель рода

В сумраке было видно, как кто-то вошел, и она набросилась на него, накинув простыню на голову и пнув под колени. Человек упал с приглушенным криком боли, завыли поршни. Юкико схватила устройство у него на поясе и вырвала его из кобуры. Человек снял скомканную тряпку со своего лица и повернулся к ней, и она узнала Петра, бледного как простыня, в которую она его завернула. Руки потянулись к потолку.

– Стоп! – Его единственный здоровый глаз остановился на устройстве в ее руке. – Не надо!

Юкико поняла: мужчина пьян. Запах спиртного изо рта и от кожи был настолько сильным, что она могла в нем купаться. Она направила устройство ему в голову, держа палец на, как она надеялась, спусковом крючке.

– Что ты здесь делаешь? – прорычала она.

– Пожалуйста. – Он кивнул в коридор. – Пожалуйста. Я хочу с тобой.

– Что? Чего ты хочешь со мной?

– Пользовать тебя. – Он облизнул губы, оглядывая ее с головы до пят. – Тело. Пользовать для тела.

– Мое тело?

Он протянул руки и положил ей на плечи, провел ими по ее груди. Юкико отступила на шаг, скривив губы от отвращения.

– Пожалуйста. – Пётр еще раз окинул ее взглядом и приложил палец к губам. – Хочу тебя. Пошли за мной. Мы должны идти.

– Больной ублюдок, – прорычала она.

– Больной? – Мужчина нахмурился. – Не болеть, это…

Она пнула его коленом в промежность, а локтем двинула в челюсть. Голова мотнулась у Петра на плечах, между рассеченными губами брызнула слюна и кровь, глаза закатились, и он с влажным стуком свалился на бетон. Рыжик спрыгнул с кровати и обнюхал лицо человека, облизывая его нос и с надеждой виляя хвостом.

убила?!

Нет, не убила.

Она помассировала ноющие костяшки пальцев и посмотрела на гайдзина с крайним презрением.

Хотя следовало бы. Проклятый извращенец. Он же мне в отцы годится.

Она быстро обыскала карманы Петра, обнаружила резную трубку в форме рыбы, мешочек со странными листьями, которые он курил, и кольцо с железными ключами. Она смотрела на странное оружие в руке, когда Рыжик услышал в коридоре шаги Ильича. Она встала и направила устройство в дверной проем, не зная, как ее помощник отреагирует, увидев своего товарища без сознания.

Ильич остановился на пороге, нахмурившись. Когда его глаза привыкли к полумраку, он увидел Юкико и устройство, зажатое в ее руках. Он приподнял бровь, и три сумки, которые он принес, упали на пол. Заметив, что Пётр упал рядом с Юкико, он с поднятыми руками двинулся вперед, присел и стал искать его пульс. Последовал поток бессмысленных слов, с шипением вылетающих сквозь стиснутые зубы, который Ильич сопровождал яростным жестикулированием.

Юкико вложила в его сознание картину, как Пётр пытался напасть на нее, лапал ее за грудь. Ильич замолчал, с беспокойством глядя на своего поверженного товарища. Он успокаивающе положил руку ей на плечо, но она уклонилась, и рука упала в пустоту. Он повернулся к принесенным сумкам, встал на колени и порылся в самой большой. Потом бросил Юкико грязный красный комбинезон, тяжелые ботинки и желтый резиновый дождевик. Она быстро надела комбинезон и дождевик (слишком большие для нее), села на кровать и застегнула ботинки (тоже слишком большие). Затем натянула на голову капюшон и как можно туже затянула завязки.

На плече у Ильича висело два мотка толстой веревки. Он снял одну и повесил ей на шею, поднял сумку и протянул – она была тяжелой и воняла сырой рыбой. Юкико догадалась, что это обед Буруу, и на мгновение почувствовала благодарность к этому странному юноше с потускневшими серебристыми глазами.

Она подошла и поцеловала его в щеку, стараясь не касаться пурпурного синяка. Его кожа была соленой и гладкой.

– Спасибо, Ильич, – сказала она.

Гайдзин мило улыбнулся ей, почесал шею и покраснел. Она наклонилась, чтобы погладить Рыжика, и позволила ему лизнуть ее в нос.

Ты останешься здесь, хорошо?

нельзя пойти с тобой!?

Нет, если ты не умеешь летать.

летел сюда!

Правда?

в домах на воде!

Домах?

так много, так громко!

– Юкико.

Услышав, как Ильич произнес ее имя, она вырвалась из головы Рыжика. Юноша кивнул в сторону двери и жестом велел ей следовать за ним.

До свидания, Рыжик. Я сожалею о том, что сделала раньше. Мне жаль, что тебе пришлось стать плохим.

Она нежно почесала ему за ушами.

Ты – хороший пес. Всегда.

ты тоже хорошая девочка!

Она мрачно улыбнулась.

Не так, чтобы очень.

Она поглубже натянула капюшон, чтобы прикрыть глаза, и последовала за гайдзином из своей камеры.

* * *

– Ты, должно быть, шутишь!