Предатель рода

– Боги, похоже, весь город разваливается на куски…

Она снова протянула руку в Кеннинг и почувствовала, как десятки крошечных искр собираются на севере. Она ощущала их голод, их запах в уголках рта. Она потянулась к Дакену, крадущемуся по крышам на западе, у самого края границы общения.

К северу от гостиницы – стая крыс.

…и что…?

А то. Будь осторожен на обратном пути.

…я кот…

Их очень много.

…мяу…?

Хорошо, ладно. Если тебя сожрут, не ругай меня. Что-нибудь видишь?

…люди бегут, сражаются с людьми в белом железе с рычащими мечами…

Можно посмотреть твоими глазами?

…конечно…

Она скользнула в зрачки Дакена, прикрыв ресницы. Он смотрел вниз, в тесный переулок, сидя, как на насесте, на крыше трехэтажного дома. Голова у нее внезапно закружилась, и она ухватилась за стол. Доки вокруг бухты Кигена пылали пламенем и вскипали черным дымом. В облаках мелькали неболёты Феникса, они лавировали и метались, как ласточки, время от времени взрываясь залпами огня сюрикеномётов по переулкам и домам.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

Они чувствовали доносившийся снизу запах стоячей воды, мочи и мусора, облепленного крупными личинками мух. Запах выхлопов чи, пепла и пыли, и грязи, проникший в кожу города. И высоко над всем этим, рука об руку с дымом, плыл запах обугленной плоти и горящих волос.

В ушах у Ханы звенели крики толпы, рев пламени, звон колоколов.

Будь осторожен, братишка.

…у меня еще одна или пара жизней в запасе…

Она прервала контакт с полуулыбкой, блуждая мыслями по городу. Еще раз нащупала в пространстве крыс-трупоедов, попыталась мельком увидеть Кагэ, которые наверняка стояли за этими атаками. Она обнаружила: большая часть паразитов Апсайда скопилась в двух кварталах к северу. Их было очень много, слишком старых, чтобы бояться огня. Они топтались лапами в свежем мясе и дрались, путаясь в кишках. Но чуть дальше от края этого пиршества Хана почувствовала слабую искру страдания.

Девушка нахмурилась. Сжала губы в бескровную линию. Сосредоточившись сильнее, она сфокусировалась на источнике боли. Почувствовала, как дерет их внутренности битое стекло, как они падают на спину, зажимая хвост между ног, как визжат. Попробовала капающую из пастей кровь, когда они раздирали когтями брюшки, пытаясь избавиться от боли.

Она отстранилась и почувствовала, как их много – угасающие искры, уползавшие в ливневые стоки и извивающиеся в сточных канавах. Кувыркаются, цепляются за небо, скручиваясь в комочки облезлой шерсти и медленно остывая.

Что-то не так.

Теперь она почти ощущала вкус; слабая скрытая боль, маленькие искры, убегающие от своих собратьев, свернувшиеся калачиком, гасли, как свечи на сильном ветру.

Плохое мясо.

– Йоши… – Она взглянула с пола в его глаза.

– Что? – Он вынырнул из задумчивости и поднялся. – Дакен видел Джуру?

– Йоши, мне кажется, кто-то травит наших крыс….

Дверь с резким треском распахнулась и одновременно разбилось окно. Четыре человека ворвались в комнату из коридора, и еще один, кувыркнувшись, влетел через разбитое стекло и приземлился на корточки под ливнем из осколков. Хана откатилась в сторону, когда человек, стоявший ближе к ней, замахнулся тецубо ей в голову. Дубинка воткнулась в подушку, на которой она сидела на коленях мгновение назад. Второй человек, вошедший через дверь, поднял простой, но функциональный меч и нацелил его на горло Хане.

Йоши направил свой железомёт на фигуру, скрючившуюся среди битого стекла. Мужчина хмуро ухмылялся. Хана мельком увидела маленькие поросячьи глазки и опухшие уши из цветной капусты.

– Игрок, – прошипел Йоши.

Свиноподобный размахнулся своей боевой дубинкой и выбил железомёт, отбросив его в стену. Яркая вспышка света, глухой звук выстрела – и пуля пересекла комнату, угодив в правый глаз взломщика. Мужчину развернуло на месте, и он рухнул на бандита, стоявшего позади него. По лицу растекалась теплая красная кровь. Йоши нанес свиноподобному удар по бедру. Сухожилия лопнули, колени подкосились.

Хана вскочила на ноги и схватила боевую дубину упавшего мужчины, глядя на нападавших с безрассудством во взгляде. Это просто еще одна потасовка, драка за объедки, за место, где можно поспать. Вся ее жизнь с самого рождения – сплошные уличные разборки. Хана отступила, сделала короткий ложный выпад и, упав на колени, ткнула рукоятью дубинки в пах одному из нападавших. Мужчина взвизгнул, как застрявшая в щели крыса-трупоед, и она нанесла ему решающий удар в челюсть. Та хрустнула, и на груды железных монет посыпались зубы.