Предатель. Цена обмана

— Вот в лицо мне скажешь всё, тогда и послушаю. Я сейчас приеду.

Мужчина не слушает, когда пытаюсь что-то объяснить. Заканчивает вызов. А когда перезваниваю — сбрасывает.

Меня трясёт ещё сильнее. Он же… А если он решил, что я решила просто закончить всё молча?

Такой холодный, дикий голос… Ни разу так Ильяс со мной не говорил. Словно с совершенно чужим человеком.

Ничего не понимаю. Как это могло получиться? Адвокат Лизы — мой Карзаев?

Что теперь делать?

Мужчина приедет сейчас? Но у него ведь встреча. Поздней ночью? Я с ума сойду, если мы не поговорим раньше.

Так страшно его потерять. Страшнее всего остального.

Я пытаюсь поговорить с сыном. Если мужчина приедет сейчас, то нам нужно поговорить серьёзно и прямо. Без отвлекающих факторов.

Поэтому я прошу Илю посидеть у себя. Объясняю, что это будет разговор взрослых.

— Он тебя обидел? — сын хмурится, замечая моё состояние.

— Это я его обидела. Кажется, очень сильно. Поэтому… Ты поможешь мне?

— Да. Ты извинись. Тогда всё будет хо-ло-шо.

— Обязательно. Ты у меня молодец.

Включаю сыну мультики, убеждаюсь, что он сможет посидеть сам. А после нарезаю круги в прихожей.

Надеюсь, что «сейчас» Карзаева — действительно сейчас. Скоро.

Меня трясёт от волнения. Оно ядом проникает в мозг. Травит мысли самыми худшими вариантами.

Когда звучит дверной звонок — моё сердце практически останавливается.

Заглядываю в глазок, убеждаюсь, что это Ильяс. Впускаю его в квартиру, с тревогой осматриваю.

Мужчина застывает статуей на пороге. Взбешённый. Глаза горят. Похож на сбежавшего дикого зверя. Разорвёт в любую секунду.

Инстинкты подталкивают сбежать.

А я не придумываю, как поступить наоборот — броситься к этому хищнику. Обнимаю Ильяса за торс, прячу лицо на его груди.

Боюсь, что оттолкнёт. Не выслушает, не даст даже объясниться. Я и так достаточно проблемная, а тут…

Ильяс не отталкивает. Вообще не двигается.

— Прости, — шепчу. — Прости, я испугалась.

— Отношений со мной? — цедит, каждое слово из себя выталкивает.

— Булат звонил. Он таких гадостей наговорил. Угрожал, что ты… Что он тебя… Мне так страшно стало, Ильяс. И я совершила глупость. Не злись. Я просто хотела убедиться, что тебе ничего не грозит. Что нет никакого наказания за то, что ты с клиенткой спишь. Булат сказал, что у тебя лицензию заберут.

Я хватаю воздух губами. Готова говорить и говорить. Но Ильяс шикает. Сжимает мои плечи, отодвигает от себя.

Я сглатываю. Такая дурочка. Нужно было сразу ему звонить. Всё рассказать.

Ильяс смотрит внимательно. Будто пытается по лицу прочитать ответы. Я всхлипываю. Чувствую, как он отдаляется от меня. Впервые за всё время.

Задыхаюсь в момент, когда мужчина притягивает меня к себе обратно. Утопаю в его объятиях.

— Прости, — всхлипываю.

— Всё, тихо, — успокаивающе шепчет, гладит мои волосы. — Тихо, Аль. Всё хорошо. Прости, что нарычал на тебя, маленькая.

Я чувствую, как мужчина расслабляется. Напряжение уходит из его тела. И я тоже могу теперь дышать.

Мы оказываемся на диване. Ильяс хочет поговорить, и я согласна. Но обнимаю его без остановки.

Словно если перестану, то Карзаев тут же сбежит. Рационально всё понимаю, это глупость, но эмоции берут вверх.

Не думала, что можно так сильно бояться кого-то потерять.

Я рассказываю всё, что было. Отправляю мужчине запись разговора. Он мрачнеет с каждым словом.

Я переживаю, заикаюсь, стараюсь не упустить ни одной детали. А когда заканчиваю — воцаряется тяжёлая тишина.

— Был неправ, — первым произносит Ильяс, чем удивляет меня. — Так разозлился, когда ты позвонила. Думать не смог нормально. Я не должен был сбрасывать твои звонки.

— Я не должна была звонить тебе. То есть, адвокату. Ну, другому адвокату. Но я хотела убедиться, что никаких проблем не будет.

— Я тебе уже это сказал.

— Да, но… Вдруг ты преуменьшил? Ты бы не признался в проблемах. Булат столько гадостей наговорил, и я испугалась так, что трезво думать не могла.

— Когда ты со мной, Аль…

Ильяс сжимает мой подбородок. Смотрит прямо в глаза.

Продолжает:

— …Бояться не надо. Я всё сам решу. Разберусь с Усмановым. Тебе в это ввязываться не надо. Всё, что надо — мне сразу рассказывать о подобном. Поняла?

— Да, — я часто киваю. — Но ты сам недавно говорил, что неправильно, когда за меня всё решали.

— Не путай. Я не буду решать за тебя. Но свою женщину я буду защищать так, как посчитаю нужным.

— Твою женщину?

Я почему-то краснею от этого статуса. Ничего такого, но для меня звучит серьёзно. Наравне с невестой или женой…

Интимно. Сокровенно. Важно.

— Мою, — Ильяс кивает, заправляет мои волосы за ухо. — Есть возражения?

— Нет.

— Больше так дурить не будешь?

— Я не дурила. Мы только днём поговорили об отношениях. А тут такое… Это не просто защищать меня в суде. Это намного серьёзнее. Ильяс!

Я восклицаю, когда мужчина резко поднимается. Лёгким движением поднимает меня в воздух. На своё плечо забрасывает.

Его ладонь нагло опускается на мои ягодицы. Я краснею вся, кончики ушей пылают.

— Что ты делаешь? — я задыхаюсь.

— Я? Иду доказывать тебе, насколько серьёзно я настроен.

— Но…

— Без возражений, Аль. Ты проштрафилась. Будем сейчас доверие отрабатывать.