Предатель. Вернуть любимую (СИ)

— То есть на этом все? Закончились мои черные дни?

— Да. После этого выпуска мои пиарщики опубликуют опровержение. И больше никто не посмеет наговаривать на тебя. Не за что будет.

Отстранившись, Рита поворачивается ко мне.

— Даже не верится…

— Это еще не все.

Я беру телефон и отправляю Семёну сообщение, в котором лишь одно слово «можно». После чего захожу на страницу к Лактионовой.

Рита наблюдает за моими действиями и хмурится.

— Не поняла, ты сейчас со мной, а шаришь на аккаунте бывшей?

— Ревнуешь? — беззлобно посмеиваюсь я.

— Не то чтобы ревную…

Виталина, вероятно, тоже увидев репортаж по телевизору, уже вышла в прямой эфир. Я подключаюсь к нему.

— Я уверена, что новости — ложь! — заверяет она подписчиков. — Дело сфабриковано. Прошу вас быть осознанными и не верить фейкам!

Мне не хочется покидать ее эфир, а потому прошу Риту:

— Ты тоже зайди к ней.

— Вот еще! — фыркает.

— Пожалуйста, Рит.

— Без всякого желания, — морщится она, но просьбу все-таки выполняет.

Я забираю ее смартфон и, чтобы не обижалась, обнимаю рукой за плечи, снова подтягивая ближе к себе. Пока Лактионова ведет эфир, на ее странице начинают появляться новые посты с легкой подачи моего помощника и нашей вирусной программы. Я открываю первый из детского дома и показываю Рите.

— Да кому ты на хрен обосралась? Я отвалила бабла вашей директрисе за съемку, и она на эти деньги купит много конфет своим родным детям, а ты так и останешься жить в детдоме, так что пиздуй отсюда, девочка. Пиздуй подальше от меня… — это тот самый мерзкий момент ее разговора.

Рита закрывает рот ладошкой, распахнув глаза от шока:

— Какой ужас! Как вообще она осмелилась публиковать такое?

— А это не она, — улыбаюсь я, и Рита сразу догадывается, кто на самом деле причастен к этому.

А я уже нажимаю на следующий пост, где Власов сидит к камере спиной.

— Ребенок Виталины Лактионовой не от Суворова, — хрипло признается он. — Это я по сговору с Лактионовой спал с ней, потому что на тот момент они уже не состояли в отношениях…

В другом посте просто скриншот. Скриншот результата ДНК…

— Антона тоже теперь будут судить? — спрашивает Рита.

— Нет. Я его уже осудил и изолировал от общества. Он ненормальный. Ему вообще нельзя выходить на свободу.

А во втором видео Власовым говорит:

— История «проданной девочки» — утка. Никакой продажи не было.

— Да что вы? — усмехается Рита.

— Это мой художественный вымысел, — говорю я. — Но это же отчасти правда…У нас не всегда было все плохо…

— Эй! В смысле тварь?! — визжит Лактионова из динамика моего телефона. — Что за ерунду вы мне пишите?!

Кажется, подписчики тоже успели оценить то, что мы опубликовали на ее странице. Там очень-очень много видео и фото, разоблачающих настоящую суть Виталины. Она спешно сворачивает прямой эфир.

Пару минут на ее странице было затишье, а затем Лактионова начала удалять посты. Но ее это уже не спасет. Эти публикации мы разошлем другим блогерам, которые не прочь хайпануть. И обнародуем в сети с левых аккаунтов. Благочестивому образу Лактионовой придет конец.

— Невероятно! — ахает Рита. — Значит…

— Сегодня восторжествовала справедливость, и люди узнали кто есть кто.

— Господи, Мирон! Спасибо!

— Прости, пожалуйста, Рит. Ведь отчасти я виноват в этом. И я должен был это исправить…

Между нами повисает пауза. Такая долгая и томная, которая будто раскаляется с каждой новой секундой.

Я перестаю видеть мир вокруг, фокусируясь только на прекрасном лице Риты, утопая в ее бездонных глазах. Перестаю слышать посторонние звуки, словно глохну, улавливая лишь ее прерывистое дыхание. Как под гипнозом тянусь к ней ближе и ближе, пока ее теплое дыхание не задевает мое лицо.

Все внутри меня в этот момент замирает. Опускаю взгляд на ее губы, такие соблазнительные, мягкие, и с небывалой для меня застенчивостью слегка касаюсь их краешки своими губами. Всего одно почти неощутимое прикосновение, но внутри меня все будто переворачивается, а затем как будто стреляют салюты.

Это странное, невыразимое ощущение тоски и восторга. Какого-то неприсущего мне трепета. Я беру в ладони Риту за щеки, поглаживаю большими пальцами и снова целую. По телу проносится электрический импульс, будоражащий кровь.

Я будто погружаюсь в вакуум, где мне никого и ничего не надо, кроме моей дорогой Бельской. И все, чего я сейчас желаю — остановиться в этом чудесном моменте нашего поцелуя.

Мне сейчас так хорошо, я словно вернулся домой, в тихую гавань после долгой дороги.