Предатель выбирает один раз

— Вот такую историю мне поведал Ульфбраун, — закончил Шпатц. — И теперь я в некотором смятении. Моя миссия здесь вообще-то была в том, чтобы подготовить жилье для переселенцев, а в результате... Я понятия не имею, как должен поступить. И что произойдет, когда я изложу эту замечательную сказку Заубервальда в своем отчете. Всех жителей Шриенхофа отбракуют?

— Не думаю, герр Шпатц, — Ледебур снял очки и принялся протирать их платочком. — Тем более, что вряд ли кайзер и соответствующие департаменты об этом не знают.

— Что вы имеете в виду, герр доктор? — быстро спросил Шпатц, уже подозревая, о чем идет речь.

— Вашего приятеля Паули, — Ледебур встал и подошел к столу, на котором Шпатц предусмотрительно расставил несколько тарелок с закусками, любезно предоставленные герром Блазе. Он не решился вести этот разговор в гостиной, поэтому пригласил всех в свою комнату.

— Вы знакомы? — Шпатц почувствовал волнение. Ему хотелось пристать к Ледебуру с вопросами еще после той странной сцены за обедом, но он опасался, что эксцентричный доктор холодно пожмет плечами и проигнорирует его интерес, как бывало нередко. Но вот он, кажется, сам заговорил. Теперь главное было не спугнуть удачу.

— С ним лично — нет, — Ледебур водрузил очки обратно себе на нос. — Только с организацией, которую он представляет.

— Фростигхерц? — Шпатц недоуменно нахмурился.

— А вы разве не знаете? — Ледебург посмотрел на Шпатца поверх очков. — Ах да, все время забываю, что вы не Адлер, а знания вместе с фамилией не наследуются... Нет, конечно. Фростигхерц было детищем романтиков и мечтателей, вроде Ауфзеса и его ближайших дружков. Хаган им потворствовал только лишь затем, чтобы случайно не упустить что-то важное. Что-то, что действительно можно использовать на практике... Лисбет, ты же помнишь эту историю? Расскажи им, а то у меня во рту пересыхает, когда я долго говорю.

— Конечно, герр доктор! — Лисбет вскочила со своего стула у окна и прошлась по комнате. — С какого момента начать? Что вам уже известно, герр Шпатц?

— Хм... — Шпатц задумался. — Подозреваю, что почти ничего. Мне рассказывали, что из второй полярной экспедиции вернулись два человека — Ауфзес и Штакельберг. И второй отрицал, что они видели там развалины города. Кажется, он не выжил на люфтшиффе у Адлера?

— Штакельберг? Одноглазый? — Лисбет хихикнула. — Хорошего парня так просто не убьешь. Насколько я знаю, он жив, и неплохо себя чувствует. Но на самом деле он всей истории только косвенно касается. Его подвигали по игровому столу, как пешку, а сейчас убрали в сторону до поры до времени. Ладно, тогда начну с самого начала. Я все-таки теперь настоящий участник полярной экспедиции, так что могу говорить со знанием дела. Хотя, признаться, я все равно так до конца и не поняла, в чем романтика всех этих лишений... Так, я отвлекаюсь, да? Значит так. Идейных вдохновителей у Фростигхерца было двое — Ауфзес и Рапотонен. Сначала они были просто энтузиастами-историками, а потом, когда поняли, что их состояния никак не хватит на организацию полноценных экспедиций, явились к Хагану штамм Фогельзангу. Тот внимательно их выслушал, и счел проект полезным для образования и воспитания, и принял их под свое могучее крыло. Потом случилась злополучная вторая экспедиция, перед которой друзья стали бывшими друзьями, Рапотонен гневно хлопнул дверью и покинул ряды Фростигхерца, и люфтшифф экспедиции улетел без него. Не знаю точно, что там произошло, но мне кажется, что Рапотонен на самом деле не такой уж лопоухий простак, каким пытается казаться... В общем, с этой экспедицией получилось что-то странное. Похоже, они что-то оттуда привезли странное, что заставило Хагана сделать стойку и изменить свое отношение к Фростигхерцу...

— Привезли? — переспросил Шпатц. — Но вроде бы, они только с высоты видели город, даже координаты не отметили...

— Ай, это все глупости, — Лисбет махнула рукой. — Просто нужно было напустить тумана, вот там и нагромоздили всякого. Штакельбергу сразу удалось вправить мозги, и он замолчал, а вот Ауфзес оказался очень идейным, и довольно долго сопротивлялся. Но с ним поработали, и даже Адлеру потом не удалось вытрясти из путешественника хоть что-то полезное. Сплошные противоречия! Это я все к чему... Хаган человек очень практичный. Когда до него дошло, что полярные экспедиции — это не просто повод подрастающему поколению мечтать о свершениях и тренировать выносливость и любознательность, он немедленно наложил на эти исследования свою могучую лапу. И идеалистов, вроде Ауфзеса, сменили прагматичные безымянные граждане, имен которых я, если честно, не знаю. Знаю только название учрежденной Хаганом тайной службы — Энфернегренц.

Лисбет снова села на стул и поджала под себя ноги. Шпатц невольно вспомнил Лейзе, которая любила сидеть в точно такой же позе. Интересно, как у нее дела? Она собиралась воспользоваться войной, чтобы сделать карьеру врача... Надо будет попробовать с ней связаться как-нибудь потом...