Предателей не прощают

От глухого голоса Валентины по лицу расползается глупая улыбка. Случайная попутчица еще ничем не помогла, однако на душе уже легче. Хоть кто-то не чужой в этом городе.

— Это Ева. Мы ехали с вами в поезде из Тюмени. Вы дали мне свой номер, — тараторю я так быстро, будто у Валентины включен секундомер.

— Геолог! Ты, что ли? — ахает она.

— Эколог, — смущенно поправляю ее. — Я.

— Точно! Будущий спасатель наших лесов. Если к тому времени их окончательно не продадут или не спалят.

— Надеюсь, что нет.

— Надейся. Ну а звонишь ты чего? Хотя постой! Дай угадаю! Общаги нет, а тетка не открыла дверь.

— Она в отпуск уехала. С семьей, на месяц.

— Сказочница, мать ее. Ханс Кристиан Андерсен. В юбке.

— Не знаю… — Взглянув на окно теткиной квартиры, я замечаю то ли силуэт, то ли тень. — Неважно. Мне нужно какое-то жилье… Возможно, надолго. И работа.

— Боюсь, ни геологом, ни экологом я тебя нигде не устрою, — вздыхает Валентина. — Честно говоря, вообще не знаю, где они нужны.

— Я на все согласна! Могу еду готовить или за детьми смотреть. Что угодно!

— К нянькам здесь требования как к профессорам! С едой тоже проблем нет. Из любого ресторана доставят хоть бутерброд, хоть фуа-гра.

— А уборщицей? — хвастаюсь за последний вариант, как за спасательный круг.

Валентина еще в поезде хвалилась, что подрабатывает в каком-то агентстве, которое занимается уборкой. Тогда я особо не вслушивалась, теперь жалею.

— Уборщицей можно, — неохотно соглашается она. — Если руки испачкать не боишься, то этой работой я тебя точно смогу обеспечить.

— Я буду самой лучшей уборщицей. Клянусь!

Желудок урчит от голода, но я не обращаю внимания. У меня будет работа! И возможно, крыша над головой.

— Геолог-геолог… Эх! Ладно, адрес пришли. Чтобы не заблудилась, вышлю сейчас за тобой своего Толика. Он отвезет в один недорогой хостел на окраине, там у меня сестра работает. Пустит тебя, горемыку, без предоплаты.

— Спасибо-спасибо-спасибо! — Я готова прыгать от счастья. — А работа?

— Будет тебе работа. Завтра вместо меня выйдешь, у богача одного приберешься. Для первого раза самое то.

— Только один дом? — Сердце бьется так быстро, словно хочет вырваться из груди.

— Там такой домина… Работы часа на четыре, а то и больше. К счастью, хозяин вечно в разъездах. Приставать никто не станет. Спокойно уберешься и решишь, надо оно тебе дальше или нет.

Глава 4. Золушка

Когда после моего разговора с Валентиной звонит мама, решаю врать и об общежитии, и о тетке. Правда не сделает маму счастливее, а поводов для тревоги у нее хватает и так. После того как папа тяжело переболел воспалением легких, именно на маму легла вся работа по дому и забота о лежачей бабушке.

Ей пришлось одной обеспечивать семью. Чтобы свести концы с концами, мама крутилась как белка в колесе. В итоге похудела, осунулась и подхватила паническое расстройство.

— Все хорошо, — лгу я, боясь волновать самого родного человека. — Мне дали общежитие и обещали помочь с работой.

— Надеюсь, ничего тяжелого? Ты у меня такая миниатюрная. И болела в детстве часто.

Бросаю взгляд на витрину продуктового магазина. В отражении на меня смотрит тощая блондинка. Ни груди, ни попы, ни модельного роста. Только большие испуганные глаза, подпухший от слез нос и яркие искусанные губы.

— Буду раздавать флаеры в торговых центрах, — говорю я первое, что приходит в голову. Это уж точно нетяжело.

— Тогда хорошо, — с облегчением выдыхает мама. — Такая красавица, как ты, украсит любой магазин.

— Ты мне, как всегда, льстишь.

— Я тебя очень люблю, моя Евочка.

В трубке слышно, как маму кто-то зовет. Скорее всего, это бабушка.

— Я тебя тоже, — спешу закончить разговор. — Ну все, пока. Мне пора заселяться.

Как только откладываю телефон, на плечи словно камень опускается. Умом понимаю, что поступаю правильно. Зачем маме дополнительные проблемы? И все равно — дико хочется расплакаться, прижаться к родному человеку и рассказать, как мне плохо.

От приступа хандры спасает появление того самого Толика.

— Ты геолог? — спрашивает меня круглолицый лысый мужчина, высунувшись из старенького «матиза».

— Что?.. — По привычке хочу исправить, что эколог, но мысленно машу себе рукой. — Да, я геолог.

— Меня Валюха за тобой прислала. Сказала к сестре отвезти.

— Спасибо вам большое.

— Спасибать Валюху будешь. — Мужчина распахивает пассажирскую дверь рядом с собой. — Садись. Скоро час пик, а нам пилить и пилить.

Несмотря на убитый внешний вид, внутри машина оказывается чистой и уютной. От удивления я даже забываю о своем страхе ездить с незнакомыми мужчинами и уже через пять минут вместе с Толиком начинаю подпевать молодой певице на радио.

— Огонь у тебя голос! — говорит он, доставая из бардачка бутерброд. — Как у Уитни Хьюстон!

— Школьный хор и музыкалка, — поясняю, жадно глотая слюну.

Бутерброд выглядит настоящим произведением кулинарного искусства. Пышная булочка с колбасой, сыром и какой-то зеленью.

Толик подносит ее ко рту, и его рука замирает.

— Есть хочешь?