Читаем PREDATELI полностью

  - Сильно бахнуло? - опять встрял Кошкин.

  - Вообще не сильно, глухо так. В подвал забегаем, все сейфы вскрыты, как автогеном, все папки, которые в сейфах, целёхонькие. Вот тебе и боец-зачуханец. Ничего не мерил, не считал, всё на глаз, и пожалуйста, каков результат! Мы прапору фляжку спирта отдали, бойца сигаретами снабдили и обратно к своим сапёрам отправили. Оказывается, этот самый алкаш-прапор, бойца всему научил и причём научил так, что тому даже ничего разъяснять не надо. Как говорится, не всегда первое впечатление самое правильное...

  Кошкин снова открыл рот, но увидел насупленные брови ротного, ретировался подальше, пристроился рядом с Пашей-связистом, шлёпавшим разношенными сапогами и время от времени что-то бубнившим в тангенту. Кошкин для разнообразия назвал Пашу зачуханцем, услышал новую угрозу со старым смыслом, навострил уши и продолжал вслушиваться в рассказ майора-особиста.

  - Так вот, - продолжал Ануфриев, - тогда мы в нашей палатке перелопатили кучу всяких бумаг. Что-то ценности никакой не представляло, что-то наоборот. Попались дела парочки интересных чеченцев, которых вели ещё наши предшественники-комитетчики. Вроде бы нормальные чеченцы, каждому на данный момент лет по семьдесят, почтенные старцы - ан нет!! Оба агенты-нелегалы германской разведки, заброшены в сорок втором году, легализовались и работали до сорок четвертого, потом деятельность свою свернули, обратно по каким-то причинам вернуться то ли не смогли, то ли не захотели. Осели в Грозном, в сорок пятом после нашей победы пошли в комитет и добровольно сдались. Стали сотрудничать, благодаря им вскрыли целую сеть агентурную, ну много ещё что сделали, не в том суть. Где-то в восьмидесятых их "законсервировали", у них уже и внуки пошли, и домишки, и работа, и пенсии. Так они и остались до Дудаевского режима, никем не востребованные, и жили себе как правоверные мусульмане. Так вот решили мы проверить один адресочек, по которому проживал один из них. Приехали, осмотрелись домишко хороший, войной нетронутый, всё как положено в мусульманском стиле. Дворик такой неплохой, овчарки кавказские без цепей носятся, мы их чуть со страху не пристрелили. Сидит на пуфике этакий "почтенный" с клюкой и в папахе и недобро так на нас зыркает. Парни молодые такие, небритые, из дома выскочили, злобно пялятся, бабы заголосили. Короче, обычный местный бедлам. А у нас есть один капитан, Славкой кличут.

  Тот реально вылитый фашист, рост под два метра, белёсый, прямой как палка, причёска аккуратненька, пробор на две стороны, аккуратист такой и по-немецки балакает, как истинный дойч. Так вот подходит он спокойно к этому дедку, и что-то тихо ему сквозь зубы сказал. Видим, у дедка глазки зажглись, челюсти сжал, и даже пятки в мягких сапожках так сдвинул. Потом резко так подорвался, осанка ровная, спину не горбит, взглядом Славку сверлит. Гыркнул по-чеченски на своих многочисленных родственников, тех как метлой смело, сразу вопли и крики прекратились. Кивнул так головой, типа за мной идите. Пришли мы в дом, в комнатушку отдельную: всё в коврах, два выхода. Мужики его суетятся, стол накрыли, водки поставили, лагман принесли, зелень всякую, и это зимой!! Короче, накрыли стол и испарились. Тут дедок как начал со Славкой по-немецки лопотать, а сам желваками играет. Взял рюмку, хлобыстнул так спокойно, а потом давай нас костерить во все корки. Мне так стыдно было, ужас, старшой наш полковник и тот покраснел и слушал, рот открывши. Такие расклады этот дед давал, мама не горюй. Куда нашим аналитикам до него. Всё рассказал, что, где и как, и про Дударика, и про Масхадова, и про Автурханова с Лабазановым. Клял нашего президента, министров, военных контрразведчиков. Эх, вот это разговор был. Много чего интересного для себя почерпнули. Когда уезжаем, старшой наш спрашивает, а типа ничего не повредит, если все увидят, что мы к вам приезжали?

  Дед ухмыльнулся и говорит, наоборот, ещё больше бояться будут и уважать. Разведчик он и есть разведчик, хоть немецкий, хоть советский. Всё время и наблюдал, и примечал, и анализировал, и сведения собирал, всё в голове держал..

  - А ты не боишься рассказывать нам про ваши особистские заморочки? - подначил Ануфриева капитан-морпех.

  - Да нет, абсолютно, история больше похожа на сказку, информативности для кого-либо в ней ноль: ни адресов, ни фамилий. Да и, в конце концов, вы же не предатели!!

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Татуировщик из Освенцима
Татуировщик из Освенцима

Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау.В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю. Однажды в июле 1942 года Лале, заключенный 32407, наносит на руку дрожащей молодой женщине номер 34902. Ее зовут Гита. Несмотря на их тяжелое положение, несмотря на то, что каждый день может стать последним, они влюбляются и вопреки всему верят, что сумеют выжить в этих нечеловеческих условиях. И хотя положение Лале как татуировщика относительно лучше, чем остальных заключенных, но не защищает от жестокости эсэсовцев. Снова и снова рискует он жизнью, чтобы помочь своим товарищам по несчастью и в особенности Гите и ее подругам. Несмотря на постоянную угрозу смерти, Лале и Гита никогда не перестают верить в будущее. И в этом будущем они обязательно будут жить вместе долго и счастливо…

Хезер Моррис

Проза о войне