PREDATELI

   Перед началом боя, когда были распределены задачи между отрядами, и полевые командиры разошлись по своим местам, братья Беслан и Хампаш Нальгиевы получили свою особую от всех задачу.

   - Вы на Эльбрус ходили и в лагере внизу в Баксане инструкторами работали? - спросил братьев всезнающий седой амир.

   Братья согласно кивнули. Через полчаса они, страхуя друг друга, карабкались по стене обрыва, поднимаясь всё выше и выше, метр за метром. Внизу в лощине у выхода разгорался бой. У Беслана как у старшего за плечами помимо автомата висела небольшая кожаная сумка, которую необходимо было доставить нужным людям в Беной. Местный полевой командир, находившийся на отдыхе после городских боев, должен был поспешить на помощь как можно скорее..

   Бой постепенно сходил на нет. Попытка прорыва оказалась неудачной. Братья постепенно забирались всё выше и выше, невидимые и неслышимые, никому не нужные в суматохе. Вряд ли кто из федералов обратит внимание на два тёмных пятна на рваной стене обрыва. Когда уже цель была близка, и бой внизу почти прекратился, раздался чудовищной силы взрыв, Хампаш дёрнулся, сделал неверное движение, оступился, молча, в отчаянии, попытался схватиться за выступающий камень. Камень подвёл, и младший брат без крика, как полагается истинному шахиду, улетел вниз в ночь. Его изломанное тело с размозженной от ударов о камни головой тряпичной куклой скатилось к кустам и застыло в причудливой позе. Беслан сжал зубы и уткнулся головой в осыпающийся склон. Пересилил себя и метр за метром пополз выше к свободе. Через пятнадцать минут он, обессиленный, выполз под деревья. Тупая ноющая боль пронзала стертые в кровь пальцы, горло горело, пот заливал глаза. Старший из братьев, оставшийся в живых, должен быть живым, чтобы выполнить задачу, поставленную амиром, чтобы мстить за своего брата, сгинувшего в пропасти на этой войне. Беслан добрался до дерева, закатился под него, передвинул на грудь автомат и, ощущая спиной сумку с ценным грузом, закрыл глаза. Надо хотя бы немного поспать, чтобы идти.

   Проснулся он уже утром, пальцы ещё болели, голова была тяжёлая, ныло в висках. Скорее всего, он простудился. Хотелось есть, но всё-таки надо идти, тем более, опускался спасительный туман. Беслан засунул руку за пазуху и вынул из внутреннего кармана пачку сигарет, в нескольких сигаретах заколочен вперемешку с табаком афганский "чарс". У приехавших недавно через Грузию арабов этого добра полно, "вещь" действительно достойная, не то что местная дрянь. Сладковатый дымок затерялся среди веток деревьев. Беслан чуть было не закашлялся и не выпустил дым из себя. Перетерпел. В груди потеплело, веки словно кто погладил теплой кисточкой. Боль в висках отступила. Зрение и слух улучшились. Да, действительно хорошую "травку" курят арабы..

   Из-за деревьев вышел Терминатор в кожаном плаще, со странными очками на лбу и с автоматом наперевес.

   Беслан хмыкнул и откровенно рассмеялся. Что тут забыл его любимый ещё со школьного возраста киногерой? Или Аллах подаёт знак, что всё получится?

   - Аааарноольд, что ты тут делаешь, - копируя московский говорок и аплодируя своему богатому воображению, глупо улыбаясь, произнёс Беслан, готовясь тут же сам себе ответить.

   Терминатор скорчил нос и заругался:

   - Я-то думаю, что воняет, как у нас в технаре в туалете?? Какой я тебе Арнольд, чучело укуренное, он же блондин и здоровый пипец, а я шатен, ну хотя и не здоровый, но ужасно обаятельный....

   Чувство опасности горячим комком толкнулось в голову и скатилось в руки, которые автоматически направили ствол на незнакомца, пальцы вдавили спуск. Пули прошили воздух буквально в каких-то миллиметрах от чужака, тот, стремительно отпрыгнув в сторону, взмахнул полой плаща и, упав на колено, парой одиночных выстрелов в голову отправил Беслана к гуриям....

   Потом Кошкин встал и чуть дрожащим голосом произнёс, успокаивая себя:

  - Бля, я не только обаятельный, я охеренно ловкий, про меня, наверное, кино попозже снимут.

   Матрос чуть успокоился и, сорвав с мёртвого боевика сумку и автомат, весело посвистывая, побежал к позициям миномётчиков.

   Ануфриев оторопело пялился на сумку, принесённую Кошкиным.

   - Ты что, не видел, что тащишь, а, матрос?

   - Видел, товарищ майор, да оно мне здесь ни к чему, была бы это тушёнка или ещё что из жратвы, а так, на хрен оно мне надо...

   Ануфриев в недоумении покрутил головой и перечитал записку Булыги. Что-то прикинул в уме.

   - Кошкин, много потерь внизу во взводах?

  - Семь раненых, трое тяжёлых, пять двухсотых, в основном осколками от гранатометов посекло, есть пулевые..

  -Да, положение не очень. Однако, я думаю, мы накрошили намного больше, дай бог, чтобы так же держаться дальше...

   Матросы из миномётных расчётов, услышав про потери, обступили Кошкина, начали расспрашивать о своих друзьях, земляках, державших оборону внизу.

   Кошкин отвечал односложно: усталость брала своё, под глаза словно насыпали песка, всё тело ломило, ужасно хотелось поймать птицу "фазу".

   - Товарищ майор, вы ротному писать будете? А то меня уже заждались поди внизу..