Предатели долго не живут. Книга третья

В это момент Юрий Владимирович подошел ко мне, он меня внимательно осмотрел. Видимо, в этот момент он по мне принимал окончательное решение. Затем снова продолжил расхаживать взад и вперед по кабинету. Некоторое время он хранил молчание, а потом сказал:

– Я тебе решил присвоить звание полковника и даю три месяца на то, чтобы ты должным образом подготовился к тому, чтобы нас навсегда покинуть! Нас ты должен исчезнуть таким образом, таким способом, чтобы об этом никто бы не узнал! Считай, что сегодняшнего дня я тебя перевожу на нелегальное положение! В твое распоряжение ты получишь все наши ресурсы на организацию своего побега за рубеж. Главное, твой гроссбух должен исчезнуть вместе с тобой, тебе не следует его уничтожить, но его никто не должен будет найти!

2

Я очнулся, нет, было бы более правильно сказать, на этот раз это меня кто-то привел в сознание. В тот момент я находился, кажется, в небольшом по своим размерам помещении, погруженном в густой сумрак. На что я сразу же обратил внимание, так это было то, что в помещении не было освещения, не горело ни одной осветительной лампочки. Что попросту не могло бы случится в нашем современном мире. Отсутствие света могло бы только означать, что в этом помещении находился еще кто-то, кто не хотел бы, чтобы я его увидел бы или бы узнал. Эта мысль как бы подстегнула работу моего разума, моего сознания. Несмотря на общую слабость во всем моем теле, я сумел сосредоточиться, вспомнить обо всем, что со мной происходило до момента схватки-столкновения с Фредом. После чего я принялся со всем вниманием изучать окружающую меня обстановку, так как мне требовалось понять, где я в данную минуту нахожусь и что со мной происходит?!

Окна в помещении были плотно зашторены, сквозь плотные шторы едва проглядывала наша луна. Она в основном и освещала то помещение, где меня только что уколом в плечо привели в сознание. Я по сию пору ощущал в своем левом плече крохотный источник то ли боли, то ли ломоты, так обычно бывает после прокалывания кожи иголкой или шприцем.

Из-за густого сумрака я так и не смог определить реальные размеры этого помещения. Тогда я принялся изучать как бы самого себя, в тот момент я лежал на широкой койке с высокоподнятым изголовьем. Можно было бы смело предположить, что это была больничная койка, так как изголовья кроватей так высоко не поднимаются ни дома, ни в гостинице. Из чего можно было бы прийти к выводу о том, что я пока еще нахожусь в больнице, а не в тюремной камере. От этой мысли я даже немного повеселел, так как у меня все еще сохранялся шанс попытаться избежать тюрьмы!

В больничной кровати я как бы полусидел, а не лежал. Подобное положение мне как бы позволяло осматриваться вокруг себя, но опять-таки я хочу повторить, что в густом сумраке было бы попросту невозможно что-либо разглядеть и понять, что со мной происходит? Но к этому времени мне удалось прийти к умозаключению, что я, по-прежнему, нахожусь в палате одной из больниц Тель-Авива.

Я вдруг обнаружил, что во всем этом помещении только я по торс освещался блеклым пятном, его было бы даже нельзя назвать пятном света, настолько он был блеклым. Справа от моей койки стоял небольшой медицинский столик на колесиках, он тоже в темноте помещения выделялся светлым, но блеклым пятном. Видимо, для того, чтобы я сразу же обратил внимание на то, что его поверхность была вся заставлена медицинскими препаратами. А в верхнем его правом углу стояли три медицинских лотка со шприцами, заполненные жидкостями различного цвета от ярко желтой до ядовито зеленой. Это бы мне намек, и он означал, что мне предстоял допрос. Что в случае моего нежелания отвечать на вопросы допрашивающих, то ответы на вопросы они получат, применив ко мне все эти наркотические средства или сыворотку правды.

Я не стал свои глаза прикрывать веками, с широко раскрытыми глазами продолжал размышлять о том, что же все-таки происходит в этом помещении. Видимо, эти люди вокруг меня, скрывающие свои лица в густом сумраке помещения, все же были не так хорошо обо мне информированы?! По крайней мере, они не знали, что я – Карл Донован, мультимиллиардер и владелец всемирно известной компании «Финикс Фармацевтикал Лабораториз», производящей сердечные лекарства! Иначе, они передо мной не демонстрировали бы этот дурацкий столик с наркотическими препаратами, и они себя повели бы несколько по-другому. Этими наркотическими препаратами они не могли бы меня настолько испугать, чтобы я бы заговорил, начал бы честно отвечать на все их вопросы. Дело в том, что в свое время под руководством полковника Андерсен одна из моих лабораторий разработала препарат антидот, при его регулярном приеме ни одно наркотическое средство, существующее в этом мире, мне не страшны!

В этот момент в тишине, все еще продолжающейся сохраняться в моей больничной палате прозвучало великолепное женское сопрано:

– Мы знаем, кто ты есть на самом деле!