Предатели Гора (ЛП)

Я обернулся и столкнулся взглядом с другим парнем, моим посыльным с восточной стены, который как раз поднимался на верхнюю площадку стены из восточной башни.

— Флаг! — закричал он.

— Держи его, — сказал я, вручая ему сложенное знамя. — Однажды он снова будет развеваться здесь.

В глазах мальчишки сверкнули слёзы.

— Возвращайся к своим товарищам, — приказал я, — и жди моего сигнала. Это будет дано из-за этих стен.

Посыльный поспешил на стену.

Взглянув в сторону западного прохода, я увидел другого парня стоявшего позади строя мужчин державших оборону центрального прохода. Его присутствие там сообщило мне, что рабыня, упакованная в верёвки так, что они почти полностью скрыли её красоту, стояла сейчас на коленях у рабского кольца, позади верхних зубчатых стен. Посмотрев на восток, я различил фигурку другого моего посыльного, сжимавшего в руках флаг. Он, тоже, оглядывался назад к центральному проходу, в ожидании моего сигнала.

Мне важно было скоординировать вывод войск с обоих флангов, и сохраняя баланс сил, не дать косианцам ударить в тыл одного из отрядов. Кроме того, я надеялся, что смог бы купить для них некоторое дополнительное время, за то, что могло показаться косианцам завидным призом, захват командующего обороной стены. На мой взгляд, это могло бы быть вдвойне интересно для них, учитывая те потери, которые они понесли за сегодняшний день.

Внизу, подо мной, раздавались звуки гнущихся и ломающихся створок ворот, удары тарана, стон и треск дерева. Наконец, я спустился в центральный проход. Тут хватало израненных тел, как в любом другом месте стены. Косианцы лежали вперемешку с защитниками цитадели. Раненный косианец, увидев меня, попробовал было подняться на ноги. Он был весь покрыт запёкшейся кровью. Она была даже в его бороде. Свой шлем, он где-то потерял. Клинок ему удалось поднять с большим трудом.

— Как дела на Косе? — осведомился я у него.

— Замечательно, — прохрипел раненый.

— Опусти меч, — предложил я.

Он на мгновение задумался, а затем, пожав плечами, разжал пальцы. Он всё равно едва мог держать оружие. Пинком ноги я отшвырнул клинок подальше от него.

— Кажется, сегодня ваш день, — заметил я.

— Так, оно и есть, — прошептал он.

— Отдыхай, — бросил я ему, и косианец привалился спиной к стене, неподалёку от одного из колец.

И справа и слева до меня долетал звон мечей и удары стали по щитам.

Я подошёл к рабыне, стоящей на коленях в проходе, лицом к каменной стене. Она вынуждена была держать голова сильно склонённой влево, настолько близко к кольцу был привязан ошейник. Похоже, у этого паренька несмотря на его юный возраст, имелось инстинктивное чутьё того, как следует обращаться и владеть женщинами.

Я снял шнур, которым первоначально были связаны её ноги, и который сам же и развязал, закрепив петлей его на верёвках за спиной девушки, и положил его около себя на камне. Потом, взяв рабыню за запястья, начал покручивая её руки под веревками, не обращая внимания на стоны и хныканье, сводить их вместе у неё за спиной. Наконец, когда запястья девушки пересеклись, я связал их шнуром, её руки при этом по-прежнему оставались под витками длинной верёвки, один конец которой я тут же слабил и привязал к кольцу. Второй конец я тоже ослабил, и подсунул его под нижние витки на талии. Невольница, что-то жалобно хныкала с явно вопросительными интонациями. В конце я отвязал поводок от кольца и, поднял её на ноги, повернул несколько раз, разматывая часть веревки, при этом держа женщину ближе у краю прохода. Она стояла очень неустойчиво.

— На твоём месте я бы сейчас стоял ровно, — заметил я. — Поняла?

Девушка прохныкала один раз.

— Стойка, — скомандовал я ей, в соответствии с её новым статусом, отдавая ей команду, характерную для рабынь.

Такая команда сообщает им, что они должны оставаться там, где они находятся до тех пор, пока им не дадут разрешение двигаться, или не переместят. Она снова хныкнула один раз. Конечно, она не могла знать того, что она стояла, всего в шаге от края стены обрывающейся во внутренний двор. Понятно, что теперь с учётом насыпи внизу, падение продлилось бы всего футов сорок, правда, потом ещё предстояло кувыркаться вниз по склону рукотворного холма вплоть до площади.

Обернувшись влево и право, я удостоверился, что глаза моих посыльных не отрываются от меня, и поднял, а потом резко опустил свой меч. Немедленно вслед за моим сигналом защитники обоих флангов, продолжая удерживать фронт, начали организованный отход. Сначала тыловые линии, за ними остальные люди уходили вниз по лестницам двух надвратных бастионов. Лестницы, конечно, были намного уже прохода, и могли стать для отступавших мужчин чем-то вроде бутылочного горла.

— Хо! — крикнул я, поднимая меч и привлекая к себе внимание косианцев слева и справа.