Предатели Гора

Мы находились на длинном деревянном настиле мостков, выводивших к пирсам. Жестокая выдалась схватка. За нашими спинами, ярдах в пятнадцати позади, мостки были охвачены огнем. Часть мостков была подрублена с лодок и обрушились в воду. Большинство лодок в гавани сейчас принадлежали Форпосту Ара. Другие попытавшиеся атаковать нас с флангов, используя арбалеты, были встречены и отогнаны нашим «флотом». Первое время, проход на расстоянии дюжины ярдов от пристани, был прикрыт стрелками, базировавшимися на этих лодках, пока косианский командующий не прислал своих собственных арбалетчиков к проходу, чтобы держать их на дистанции. Четырнадцать раз косианцы атаковали нас. Во время пятого штурма Марсий и один из стражников были серьезно ранены. В тот момент мостки позади нас еще не были серьезно повреждены, хотя огонь уже делал свое дело, и раненых смогли забрать, пробежав прямо через огонь и дым на причалы. К моему удивлению на их место встали два других крепких бойца Форпоста Ара. Оказалось, что мужчины в тылу соперничали друг с другом за право присоединиться к нам. Седьмая атака закончилась печально для двух других стражников, когда-то пришедших в камеру. Парни были изранены и истекли кровью настолько, что неспособны были стоять на ногах. Этих забрали рыбаки дежурившие под мостками на своих лодках, сразу высадив двух других, вставших в нами в один строй. Из первоначальной группы остались только я и седой воин. Плавники рассекали водную гладь, кружили вокруг лодок, лавировали между свай, уходили под настил, чтобы появиться в другой стороны. Временами, они все разом устремлялись в одну точку, туда откуда донесся всплеск, куда упал тот или иной мужчина, потеряв равновесие, сброшенный в возникшей толчее, или окровавленный получив раны от наших мечей. Отчаянные крики, протянутые руки, дикие глаза. А потом всплеск, кровавая пена, воронки водоворотов и пузыри на поверхности. Еще одна счастливая акула тянула свою добычу под воду. Иногда мы успевали заметить, как они тащили тело в тень под настилом, легко, разрезая воду движениями своих сильных вертикальных хвостов. Зачастую огромные рыбины устраивали драку за добычу, иногда прямо под проходом. В такие моменты мы могли ощутить дрожь настила, когда их мощные веретенообразные тела врезались в сваи под нами. Я видел одного рыбака из Форпоста Ара, вставшего на ноги в своей лодке и с криком ненависти, ткнувшим пикой в одну из смутно различимых под водой фигур. Возможно, он даже повредил ей спину. Другой мужчина, человек Коса, потратил один болт, выпустив его в рыбину, вздумавшую исследовать его лодку. Акула дернулась, словно ужаленная, и мгновенно ушла в глубину, металлическое оперение болта исчезло под водой вместе со спинным плавником.

В промежутках между атаками, мы, хватая воздух широко открытыми ртами, приседали позади щитов, ставя их на настил прохода. Думаю, нет нужды объяснять как устает рука в течение долгих енов держать на весу перед собой тяжесть щита, раз за разом получая удары по нему. Нет ничего удивительного в том, что воины зачастую тренируются с утяжеленными щитами. В первые аны боя самой частой причиной ранений, а то и смерти, особенно среди молодых воинов, является безрассудство, и нежелание использовать щит для своей защиты. Зато в последний ан даже более частой причиной поражения, что достаточно интересно, является простая неспособность удерживать, направлять и маневрировать щитом. Возникает дикое желание опустить его, ослабить боль ноющих мускулов. Это, наряду с общей усталостью, и усталостью руки машущей мечом в частности, приводит к снижению внимания, замедлению реакции и как следствие, к фатальным последствиям. Впрочем, те же самые проблемы, конечно, преследуют и противника. Когда эти факторы принимаются во внимание, и в частности то, что зачастую сражение может длится не один ан, а иногда возобновляется на следующий день и не только, легче понять некоторые события, которые в противном случае могли бы показаться аномалиями в этом виде войны, например, большие промежутки между атаками, перестроения шеренг, случайные, на первый взгляд необъяснимые перемирия, которые могут произойти по взаимному согласию сторон то тут, то там в разных местах сражения, когда мужчины останавливаются, глядя друг на друга, а иногда даже разговаривают, и большую важность разумного распределения и применения резервов.

Для тех, кто интересуется такими вопросами, можно было бы заметить, что именно такие факторы, как эти сыграли свою роль в постепенном переходе от фаланги к каре в гореанском военном искусстве. Дело даже не в том, что каре тактически более гибкое построение, способное к применению на пересеченной местности, но также и в том, что они облегчают замену бойцов на линиях соприкосновения, и позволяют быстро вливать свежие силы в критические моменты боя. Успехи многих генералов, по моему мнению, являются в значительной степени результатом разумного использования их резервов.