Предатели Гора

— Я — ваша пленница и служанка. Ваша полная служанка! — ответила она.

Я убрал руку от оставшейся на ней ткани, подоткнутой под пояс на ее животе.

— Держи руки за головой, — вновь вынужден был я напомнить ей.

— Почему Вы сделали это? — простонала Феба.

— На тебе по-прежнему надето больше, чем на большинстве женщин в этом лагере, — заметил я.

Феба проглотила рыдания.

— Завтра утром твоя шея окажется в ошейнике каравана, — сообщил я.

Женщина пораженно уставилась на меня.

— Ты будешь на одной цепи вместе с другими свободными женщинами. Я оставляю всех вас на хранение моему другу и агенту, маркитанту Эфиальту. Он будет заботиться о вас или будет сдавать в аренду, или даже продаст. Он вправе принимать любое решение, в зависимости от ситуации. Посему, в мои намерения входило, оставить тебя одетой только в рабские полосы, чтобы увеличить твое ощущение уязвимости и твою страсть. Кроме того, можешь считать это, в некоторой степени, подготовкой к ужасам и унижениям, ожидающим тебя в караване. Честно говоря, я планировал оставить тебе две полосы, но одну пришлось забрать в качестве наказания и как знак моей власти над тобой. Сама напросилась. Впрочем, так даже лучше, ведь это сделает тебя еще уязвимее, а, следовательно, усилит твои ощущения, и даже лучше подготовит тебя к тому, что ты можешь испытать в караване, например, пристальные взгляды и внимание мужчин. Другие женщины, кстати, будут раздеты полностью. У них даже головы выбриты. Так что, Ты в рабской полосе и с волосами будешь рассматриваться как «первая» среди свободных женщин, по крайней мере, какое-то время. Однако все вы будете подчиняться рабыне Лиадне. Она будет первой не просто девкой над вами, но у нее будет право плети, подкрепленное властью мужчин стоящих за ее спиной.

— Я понимаю, — прошептала моя служанка.

— И кстати, Лиадна будет единственной из вас, кому дали тунику, — сообщил я.

— Как часто, — улыбнулась Феба, — в бытность мою свободной женщиной, я чувствовала отвращение и ужас от одного вида таких скудных, ничего не скрывающих одежек, которые носили рабыни. Сейчас я была бы благодарна за них.

Я улыбнулся. Туника ставила Лиадну в тысячу раз выше ее сестер по цепи.

— Но она ведь рабыня, не так ли? — уточнила моя служанка.

— Да, — кивнул я.

И моментально, Лиадна, в тунике она или нет, оказалась бесконечно ниже Леди Фебы. В действительности, их нечего было даже пытаться сопоставлять, ибо они были в совершенно разных шкалах. Одна была человеком, другая считалась домашним животным.

— И я буду такой же как она, — сказала женщина.

— Возможно, когда-нибудь, будешь, — кивнул я.

— У меня руки затекли, — пожаловалась она. — Можно мне их опустить?

— Пока нет, — отказал я ей.

— Могу я вам кое в чем признаться? — спросила Феба.

— Можешь, — разрешил я.

— Когда я была свободной женщиной, на Косе, и в других местах тоже, — сказала она, — видя невольниц в рабских туниках, как я уже сказала, я чувствовала ужас и отвращение.

— И что? — поощрил я замолчавшую в нерешительности женщину.

— Но я еще и хотела, чтобы меня саму одели в такую тунику, и чтобы я, так же как те женщины, стала подвластной мужчинам!

— Я могу это понять, — заверил ее я.

— Но я все еще свободная женщина, — продолжила она, — мне стыдно и позорно носить то, что сейчас на мне. Но будь я рабыней, и не думаю, что у меня могло бы возникнуть чувство стыда. Полагаю, что скорее я была бы благодарна, ведь мне запросто могли не позволить и этого. Точно так же я не думаю, что возразила бы, будь рабыней, а не свободной женщиной, против того, чтобы оказаться голой на цепи. Опять же, я скорее чувствовала бы себя благодарной и очень гордой тем, что мужчины нашли меня достаточно привлекательной и возбуждающей, чтобы заковать меня в цепи.

— У рабства много сторон, — кивнул я.

— Мне кажется, что я знаю об этих сторонах с точки зрения удовлетворения моих женских потребностей, которых Вы, будучи мужчиной, не в состоянии понять до конца, — сказала Феба.

— Возможно, — не стал спорить с ней я. — Зато я знаю, что из любой женщины получается превосходная рабыня.

— А Вы никогда не задавались вопросом почему? — поинтересовалась она.

— Возможно, потому что они — рабыни, — улыбнулся я.

— Точно! — воскликнула Феба.

— Такие же, как Ты сама? — уточнил я.

— Конечно!

— И все же даже в этом случае, — заметил я, — мне кажется, что существуют такие ощущения и аспекты рабства, которых нельзя полностью понять или ожидать, пока не получишь реального опыта этого состояния.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказала она, задрожав.

Я окинул ее взглядом. Надо признать, стоящая передо мной на коленях закинув руки за голову женщина, одетая в лишь рабскую полосу и пояс, была прекрасна.

— Я могу опустить руки? — снова спросила она.

— Нет, — отрезал я.

— Вы начали мое обучение, не так ли? — поинтересовалась Феба.

— Возможно, — не стал отрицать я.

— Мне страшно, — призналась она.

— Как Ты думаешь, почему я приказал тебе, стоять на коленях именно таким образом? — спросил я.

— Очевидно, чтобы заняться моей одеждой без помех с моей стороны, — предположила моя служанка.