Предатели и палачи

28 мая 1958 года предположение московских контрразведчиков получило реальное и окончательное подтверждение. Именно в тот ясный и тёплый день Лэнжелли вместе с семьёй отдыхал на Ленинских горах. И хотя иностранец устроил под деревом пикник, фотографировал на лоне природы детей и играл с ними — всеми своими действиями давал понять, что занят только семьёй и отдыхом, он сумел незаметно заложить под одной из деревянных лестниц тайник, прикрепив его к балке специальным приспособлением. Благодаря мастерству чекистов тайник был обнаружен. В нём находились необходимые элементы шпионской атрибутики: инструкции, средства тайнописи и деньги, которые предназначались одному из жителей Москвы, завербованному американской разведкой и впоследствии арестованному при изъятии им тайника.

С этого момента оперативный контроль за Лэнжелли усилился в расчёте на выявление других возможных американских агентов, находившихся у него на связи. И это нашло свое подтверждение. В один из декабрьских дней 1958 года Лэнжелли вместе со своим напарником Римстсдом на автомашине с дипломатическими номерами выехал в Калинин, где был взят под оперативное наблюдение калининскими чекистами.

Следуя по различным улицам, Лэнжелли пытался настойчиво выяснить, нет ли за ним “хвоста”. Он то следовал с малой скоростью, то давил на перекрёстке на “газ”, проскакивая перед красным сигналом светофора. Калининские чекисты умело создали у иностранца уверенность в том, что ему удалось оторваться от слежки. “Проутюжив” большинство улиц центра города, пище не останавливаясь, Лэнжелли через несколько часов выехал обратно в Москву. Тщательное изучение маршрута передвижения Лэнжелли по городу показало, что медленнее всего он проезжал по Медниковской улице, где притормозил в районе дома номер 53. Чекисты решили установить и проверить всех жильцов этого и соседних домов. Выяснилось, что в одном из этих домов у тещи проживает подполковник Пётр Семёнович Попов с женой и двумя детьми.

При первичной проверке оказалось, что до ноября 1958 года он являлся сотрудником Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба Советской Армии и служил в Австрии и ГДР, откуда был отозван за “не вызванную служебной необходимостью связь с гражданкой Австрии”. Из Москвы командирован в Калинин, в НИИ-2 (военный институт). Было принято решение проверить Попова, особенно во время его выездов в Москву. И не напрасно».

7

Пётр Семёнович Попов был человеком невысокого роста и худощавого телосложения. Знавшие его по службе коллеги отмечали в нём нервозность, отсутствие воображения. Держался Попов всегда особняком, отличался скрытностью и очень плохо сходился с людьми. Однако вышеперечисленные недостатки Попов с лихвой компенсировал на службе. Для начальства он всегда был исполнителен, дисциплинирован, имел положительные аттестации и характеристики. Особой активностью отличался он и во всех общественных мероприятиях. Как подчеркнет майор КГБ Пётр Дерябин, отвечавший за безопасность советского посольства в Австрии и бежавший на Запад в 1954 г., при этом Попов «успешно справлялся с поручавшимися ему заданиями и был на хорошем счету у руководства».

Неудивительно, что такой офицер попал в разведку исключительно по протекции, то есть по блату, ибо в ином случае двери ГРУ для него были бы закрыты наглухо.

Именно такому разведчику было поручено в середине 1958 г. забросить «в Нью-Йорк нелегала — молодую женщину по фамилии Таирова. Таирова выехала в США по американскому паспорту, принадлежавшему парикмахерше из Чикаго, который она “потеряла” во время поездки на родину в Польшу. Попов предупредил о Таировой ЦРУ, а Управление в свою очередь поставило в известность ФБР. Но ФБР допустило ошибку, окружив Таирову слишком плотной слежкой. Та, обнаружив слежку, самостоятельно приняла решение вернуться в Москву. На разборе причин провала Попов обвинил во всём Таирову, его объяснения были приняты и он продолжил работу в центральном аппарате ГРУ» (Империя ГРУ).

После ареста Попова станет известно, что всего за время пребывания в Австрии он, согласно своим показаниям на Лубянке, имел девять конспиративных встреч с Кайзвальтером: пять в 1954 г. и четыре в 1955 г. Но это, повторюсь, со слов самого Попова. На самом деле таких встреч могло быть гораздо больше. Как пишет И. Коротченко: «Роль и значение “Грэлспайса” особенно возросли после того, как первым председателем Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР 13 марта 1954 г. был назначен покровитель Попова Иван Серов, вскоре ставший генералом армии. В перспективе это открывало дополнительные возможности для служебного роста Попова. Все послевоенные годы он поддерживал отношения с Серовым и напоминай о себе сувенирами и подарками, которые привозил ему в Москву во время отпусков».