Предатели крови

У Кивы участился пульс при этих словах, но страх испарился, когда комната пошла кругом, а яркие огоньки свечей слились в пламенные линии. Где-то в глубине сознания она понимала, что следует беспокоиться, но сумела только задуматься, зачем пришла. Наконец в голове мелькнуло воспоминание – нечеткое, невнятное.

– Вы должны мне кольцо, – кое-как проговорила Кива, понимая, что у нее осталось совсем немного времени, прежде чем ангельская пыль сожрет остатки ее разума. Она уже ощущала себя как во сне – расслабляющая эйфория разжижала и сознание, и тело.

Зофия протянула руку через стол, взяла Кивину ладонь и надела кольцо Сараны ей на палец, чтобы не потерялось.

Кива уставилась на топаз, завороженная его сиянием в огоньках свечей, а потом стремительно отказывающий мозг вспомнил, что ее ждут друзья. Она встала, но несколько раз запнулась, прежде чем обрела равновесие. Хихикнула и тут же зажала себе рот ладонью, понимая, что должна вести себя как ни в чем не бывало, чтобы никто не догадался. Если они узнают, что она добровольно приняла ангельскую пыль, то будут спрашивать почему. А им не понять. Никому из них.

– Дорогу на улицу со своей стражницей сами найдете, – сказала Зофия, не вставая с подушки. – Всего наилучшего, Кива Корентин. Твое будущее сияет как звезды.

«Как мило», – подумала Кива, ковыляя к двери; всю ее неприязнь к чародейке смыло ангельской пылью. Входя обратно в задымленную комнату, она едва вспомнила, что нужно стереть с лица наркотическую улыбочку. Кива уже готова была рассказать остальным, что у нее получилось…

Но там оказалась только Наари.

Эйфория Кивы поблекла, однако ангельская пыль одолевала ее все сильнее. Неважно, что друзья ушли. Даже к лучшему – меньше расспросов. Но тут она заметила выражение лица Наари, и намек на тревогу просочился даже в охватывающий ее дурман.

– Кольцо у тебя? – спросила стражница.

Зная, что четко ответить не получится, Кива молча протянула руку.

Наари будто обрадовалась, но тревога с ее лица не ушла.

– Ты не пугайся, но Типп сбежал. Нужно было следить за ним повнимательнее, учитывая, как заворожил его рынок, но кто мог знать, что он улизнет? Остальные пошли его искать. Я ждала тебя, чтобы рассказать, но теперь нам тоже пора на поиски.

Кива согласно качнула головой, болтающейся на шее. Она понимала, что должна беспокоиться за Типпа, ведь смертельно опасный Полуночный рынок – последнее место, где любопытному одиннадцатилетнему мальчишке стоит шататься без присмотра, но из-за наркотика тревога казалась неясной и беспочвенной. Все с Типпом будет хорошо. Пусть повеселится. Она чуть так и не заявила, но Наари приняла ее молчание за ужас, бросила на нее утешающий взгляд и вышла из лавки Зофии, рассчитывая, что Кива пойдет следом.

Кива сперва так и сделала.

Но шла недолго.

Потому что, когда они оказались на людной улице, Наари поспешила прочь, а Кива задержалась, чтобы послушать музыку в отдалении.

«Какая красивая песенка», – подумала она. Даже внутренний голос звучал невнятно, ангельская пыль подчинила ее себе целиком. Она не помнила, когда в последний раз ощущала такую легкость, такое счастье, такую свободу.

Широко улыбаясь, Кива пошла в другую сторону от Наари, вверх по улице, туда, где воздух был посвежее. Звуки струнных и ударных инструментов с каждым шагом становились все громче, и ей хотелось петь и танцевать. Она пустилась в пляс, и сама того не заметив оказалась на поверхности между высокими темными зданиями; здесь все пестрило красками, от люминиевого освещения было светло как днем, а люди вокруг прыгали и крутились под музыку.

Чьи-то руки увлекли Киву вперед, она радостно вскрикнула и закружилась в водовороте чужих тел, перепархивая от одного к другому, танцуя одна и в толпе, и голова шла кругом от счастья.

Все было таким прекрасным, месяц будто улыбался с небес. Она долго глазела на него – все смотрела, смотрела и смотрела, а потом ее вновь увлекла музыка.

Она не знала, где находится, и что самое приятное – и не хотела знать, ничего не хотела знать. В ее мире все шло правильно. Никакой Зулики, никакого Навока, никакого кинжала, крадущего магию, или колец, дарующих ее. Никаких воюющих семейств, сердитых принцев, и что самое главное – никаких разбитых сердец. Лишь Кива и музыка, а еще жизнерадостные люди вокруг, все цвета радуги и яркие расплывающиеся огни.

Но потом ее схватили за руку и резко выдернули из веселой пляшущей толпы.

– Ты что вообще творишь? – раздался полный ярости голос Джарена, пока он тащил ее прочь.

– Месяц улыбается. Давай тоже улыбаться, – невнятно предложила Кива, спотыкаясь.

Тут он резко остановился, и она врезалась в него.

– Ойки, – хихикнула она. – Столкнулись.

В мгновение ока Джарен оказался прямо перед ней, наклонился, всмотрелся в нее, и его голубые с золотом глаза оказались так близко.

– Как красиво… – прошептала Кива и протянула к нему руку.

Он отстранился, прежде чем она успела коснуться его, сощурился – понял.

– Да ты в хлам!

Кива воззрилась на замусоренные переулки.

– Хлам, – показала она. – Везде хлам.

Джарен громко выругался.