Предатели семи морей (СИ)

Но если бы кто-нибудь ему сказал, что после этого его не перестанут преследовать страхи и сомнения, то он бы постарался проснуться! Отказался бы от всего, лишь бы не видеть странного виденья. Однако именно в этот момент он идёт на свет в конце пути, откуда — он уверен! — слышится звонкий смех.

Наконец-то он дошёл сюда. А куда это «сюда»?

Чья-то детская комната, в которой почти нет мебели, зато очень много всяких и в большинстве своём бесполезных украшений. Хотя не такие и бесполезные: радуют глаз. А по комнате снова разносится смех, полный радости и снисхождения. Аладдин наконец замечает у кроватки свою бабушку, которая, кажется, ещё моложе, чем выглядит сейчас. Она качает на руках малыша; и юный маги понимает, что это его отец. Такой счастливый младенец! И вроде бы всё хорошо, но почему они здесь одни?

Маги точно понимает, что он видит не прошлое, а свой сон. Но почему здесь только Вирсавия и Соломон, и больше никого? Почему его не замечают? И отчего, в конце концов, стало так тревожно?! И стоило ему поддаться волнению, как ребёнок из рук женщины исчез. Он словно рассыпался на светлые песчинки. Однако Вирсавия не расстроилась. Она снова потянула руки к кроватке, и уже в мгновенье другое на её руках покоился сам Аладдин.

А лицо женщины вовсе не изменилось! Словно держит она одного и того же ребёнка. Только глаза её смотрят так, словно преисполнены другими, новыми надеждами, о которых Аладдин даже не подозревает. Сердце маги сжимается: с ним будет то же, что и с отцом? Если так, то что будет делать Вирсавия?!

И почему такая родная и любимая ба сейчас видится ему не в самом лучше свете? Хотя освещение здесь хорошее. Вирсавия по-прежнему красива и даже полна приятных эмоций. Вот же она: родная, близкая, своя! Только сердце сжимается сильнее. Ей абсолютно всё равно, кого держать на своих руках. До Соломона был Давид, до него кто-то ещё (и даже не из Альма-Торан!). А пока есть он, Аладдин. А после него будет кто-то иной.

Стоило так подумать, как и этот младенец растворился в женских руках. Здесь остались только они. Нет, только она. Ведь его здесь будто не существует, будто ему это не снится. А он спит, спит и видит, как улыбающееся лицо на самом деле не выражает ничего. Аладдин ошеломлен, даже не заметил, как задержал дыхание. А его вовсе не замечают.

Всё исчезает, даже пол. Но маги твёрдо стоит на ногах. А вокруг… та самая синь вечности, те самые далёкие мириады звёзд, но вблизи нет ни одной. Пугающая вечность окружила — не его! Вирсавия, а правильнее сказать Создатель, или же Иллах, немного преобразилась(?). Хотя всё это значения не имеет, ведь суть одна. Перед Аладдином всё ещё член его семьи, только уже «дедушка». И этот молодой мужчина ничего не делает. Ему всё равно. Абсолютно!

А Аладдину это не нравится, он боится такого вот Иллаха. Что же может сделать такое могучее и неуправляемое существо, как сам Создатель? Она, он, или всё-таки оно при желании может...

Юный маги вдруг осознаёт, что все его мысли диктуются интуицией и страхом. И это приводит в ещё больший ужас. Вокруг всё затягивает в непонятно откуда взявшийся водоворот. Аладдин остаётся один во тьме. Слышатся звуки чего-то капающего. Но маги не оборачивается.

Он закрывает глаза! И к окружившим его страхам присоединяется одиночество, которое маги ненавидит больше всего. Он не хочет вспоминать о том, что когда-то даже Юго был совсем чужим. Принц Альма-Торана не хочет вспоминать, что он всё равно чужой даже в новом мире. Как бы он ни любил всех своих друзей, кого бы ни считал семьёй, он всё равно один. А рядом только Вирсавия. Но рядом ли? И может он в полной мере понять её чувства? И не оставит ли она его, ради чего-то более желанного?

Сердце стучит быстрее. Звук капель — то тише, то громче. И он один. Здесь больше нет никого. Когда Аладдин осознает это, перестаёт капать и вода (а он надеется, что это она). Лучше бы ему было всё равно. Ведь теперь нет ничего. И думать ни о чём не хочется. Всё кругом пугает, но есть в этом что-то родное.

Ночь всё так же прекрасна и тиха. Аладдин проснулся под тихое дуновение ветерка с балкона. Совершенно спокойно он открыл глаза и вздохнул. «Это ведь был кошмар, да?» — мальчишка приподнимается на локтях и смотрит на своего короля. А Али-Баба спит сладким сном — его сейчас никто не разбудит. И славно. «Может, я боюсь, что бабуля оставит меня после свадьбы?» — он встал и посмотрел уже в сторону балкона. Но ведь она тоже имеет право на лучшую жизнь! Хотя Аладдин уверен, что Вирсавия не отступится от своих слов. Тогда что это был за сон и о чём он говорит?

Маги раскрыл свой ковёр-самолёт, взял посох и вылетел через балкон в сад. Здесь сейчас очень красиво. Однако было необдуманно отправиться сюда без обуви. С другой стороны — чувствовать землю подобно райскому наслаждению. Он подошёл к дереву, под которым, как ему вспомнилось, недавно спала его родственница. Он присел на корни, опёрся спиной на ствол древа, кора которого, на удивление, была не такой твёрдой. Но и подушкой её не назовёшь.