Предатели. Войско без знамен

В октябре 1979 года «Сфиэ» вновь поставил вопрос о вознаграждении. В ответном послании ему было объявлено, что Директор ЦРУ утвердил его вознаграждение в сумме, эквивалентной 100 000 рублям за информацию, переданную за предыдущий период сотрудничества. В ответ на это агент уточнил, что когда он говорил о шестизначной цифре, то имел в виду «шесть нулей», а не «шесть цифр». Пояснил, что, прослушивая передачи «Голоса Америки», узнал, в какую сумму было оценено предательство старшего лейтенанта Беленко, угнавшего в Японию сверхсекретный советский МИГ-25. Когда самолет был переправлен в США, американские специалисты подсчитали затраты на его создание – 3 миллиарда рублей. Администрация США выплатила Беленко 0,1 % от стоимости самолета. «Если это не пропагандистский трюк, – писал Толкачев, – то я считаю, что несколько миллионов долларов за информацию о новых советских авиационных электронных технологиях, которую я намерен передать ЦРУ, не является уж столь фантастической ценой».

В Лэнгли сделали вывод, что «Сфиэ» отлично знает цену секретам, которые передает, и отнюдь не склонен торговать ими по дешевке. Руководство ЦРУ, опасаясь, что с появлением такого ненасытного «новобранца» в его бюджете может образоваться брешь, вышло в конгресс с ходатайством об увеличении финансирования. Инициатива была поддержана Министерством обороны США. Действительно, в 1980 году бюджет ЦРУ был увеличен на 500 млн и составил 5 миллиардов 500 миллионов долларов. Тысячная доля – 5,5 млн долларов – этой суммы пойдет на оплату услуг «Сфиэ»…

На первой явке Гюльшнер предупредил Толкачева, что агент, получающий много денег и «бездумно швыряющий их налево и направо», вызывает огонь на себя – привлекает внимание контрразведки, а кураторов заставляет излишне беспокоиться. Отвечая на этот посыл, Толкачев в апреле написал, что «намерение опрометчиво тратить деньги никогда у него не возникало». Он уже имеет средства для покупки автомашины и дорогой дачи. Хотя он никогда не хотел иметь машину, но, возможно, купит ее – все будет зависеть от «моих отношений, складывающихся с сыном». Он также отметил: «Ни я, ни моя жена не имеем склонности к жизни “на природе”, но не исключаем возможности покупки небольшого дома в Подмосковье». Возможно, понимая, что его требования о деньгах могут показаться непомерными, «Сфиэ» в апрельском письме подчеркнул: «Основная моя цель в работе с ЦРУ состоит в передаче максимального количества информации в кратчайшее время. Я знаю, что конец может прийти в любой момент, но это не пугает меня, я буду работать до конца».

На следующей явке в декабре 1979 года Толкачев заявил, что понимает, что его требования о величине жалования являются нереальными. Он выдвинул их лишь для того, чтобы выяснить, как высоко оценивает его труд руководство ЦРУ. Принимая от Гюльшнера более 100 000 рублей, заметил, что это значительно больше, чем те «гроши, которые ему заплатили прежде». Добавил, что в действительности не нуждается в деньгах, и берет их не для того, чтобы тратить, а исключительно для хранения. Просил не приносить деньги на следующую встречу. Еще раз подчеркнул, что деньги для него являются лишь доказательством того, что ЦРУ действительно высоко оценивает его работу.

В мае 1980 года вопрос о размере вознаграждения Толкачева был окончательно решен. Ему было объявлено, что «в 1979 г. он получил сумму, равную жалованию президента США, а в последующие годы будет получать даже больше, пока будет добывать информацию, подобную ранее переданной». Другими словами, работодатели из ЦРУ откровенно подталкивали Толкачева работать по принципу пилы: «Ты – нам, мы – тебе».

Гюльшнер проинформировал «Сфиэ», что все заработанные им деньги будут депонированы в американском банке, и станут доступными для него в любое время, как только он определится с выездом в США. В то же время этот депонент будет приносить ему ежегодно 8,75 % дохода, и этими деньгами он может уже сейчас распоряжаться по своему усмотрению.