Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью

Соня с Кором были в Дубае. За Фрэнсис и Ричи присматривала мама, переехавшая к Соне. Услышав о случившемся с Клеппером, я мгновенно сообразила, что банда Миремета сочтет это местью Кора за покушение на его жизнь. Действительно, ведь это произошло в разгар распрей, а Кор «удачно оказался за границей». Отсутствие в стране — лучшее алиби.

Но была еще одна причина, заставившая меня думать, что в этом замешан Кор. Соня ужасно боялась, что когда-нибудь они с Кором сядут в машину, а в следующее мгновение их дети останутся сиротами. После первого покушения она хотела формально закрепить мое опекунство над Фрэнсис и Ричи, чтобы на него не претендовали другие родственники.

Завещания у Кора не было — он считал, что его наличие предвещает скорую смерть. Но прямо перед их отъездом в Дубай все изменилось. Кор составил завещание. В нем говорилось, что в случае их с Соней неспособности воспитывать детей опекуном стану я.

Я была удивлена. Кор поборол свой предрассудок. Он поступил вполне разумно, решила я тогда. Но после убийства Клеппера задумалась — а не составил ли он завещание, зная о том, что произойдет, и опасаясь мести?

Все, вместе взятое, заставляло думать, что в этом мог быть замешан Кор.

Я опасалась мести. Я хорошо помнила рассказы Вима о ракете, которая уничтожит всю нашу семью, если они не получат своего. Я ужасно боялась за детей и понимала, что точно так же испугается и Соня, когда узнает о случившемся.

Связаться с Соней, чтобы спросить, как мне со всем этим быть, я не могла, но знала, что когда речь идет о безопасности детей, она рассчитывает на меня. Я поехала к маме, чтобы поговорить с ней об этом.

— Слышала новость? — спросила я.

— Нет, а какую? — ответила она.

— Этого Клеппера убили.

— Что ты, неужели? — испугалась мама. Она тоже понимала, что в свете происходящего последние пару лет это может быть проблемой.

— Да, это так. Поэтому давай-ка я вас отсюда вывезу. Кто их знает, вдруг они решат, что это Кор, и явятся сюда. Будет лучше, если ты поживешь с детьми у себя. К тебе они не сунутся, потому что Вим — их человек. И я к тебе приеду, с Мильюшкой.

Я не хотела, чтобы в этой ситуации Мильюшка оставалась с няней, поэтому собрала ее и привезла к маме.

— Ты уверена, что здесь мы в безопасности? — спросила мама. — А если Вим заедет и увидит, что дети здесь? Он же теперь с этими, верно? Так что лучше бы им здесь не находиться.

— Но он ведь ко мне тоже может заехать, так что и к себе я их забрать не смогу. Поживем-ка мы до поры до времени в гостинице. Давайте-ка, детишки, собирайтесь!

— Асси, мы куда едем? — спросила Фрэнсис.

— Мы едем отдыхать! — пошутила я, и они поняли, что задавать вопросы бесполезно. Едем, и все.

* * *

Я начала поиски убежища с отеля в окрестностях города, в Бадхувердорпе. Но там не было свободных номеров. Та же картина была и в следующем. Мы с детьми мотались от одной гостиницы к другой, потому что звонить я не хотела. Я опасалась полицейской прослушки: мы хотим скрыться, а это выглядит подозрительно. Но все мои попытки найти свободные места оказались безуспешными. Непонятно почему, но именно в этот день все отели были забиты до отказа.

Было уже поздно, и дети ужасно устали. Последнюю попытку я решила предпринять в «Белфорте» — некрасивом, задрипанном отеле на площади Суринамеплейн. Детей я взяла с собой — в Амстердаме оставить их одних в машине я не могла.

— У вас нет номера на четверых? — спросила я человека за стойкой. Он выглядел таким же неряшливым, как и сама гостиница.

— Нет, мисс, остался только один одноместный.

— Отлично, меня устраивает, — сказала я, радуясь, что нашлось хоть что-то.

— Нет, мисс, не положено. Это ведь одноместный, а не четырехместный номер, — заявил человек. Его логика была безупречна.

Перспектива ночевать с детьми в машине меня никак не радовала.

— Но послушайте, на мне трое детей, и нигде нет свободных номеров. Пожалуйста, разрешите нам переночевать! — взмолилась я.

— Как же вы собираетесь там ночевать? В номере всего одна кровать. Он так и называется — одноместный, то есть для одного человека, — безучастно повторил служащий.

От такого бездушия у меня навернулись слезы, и я заплакала навзрыд. Я устала, была напугана и утратила контроль над собой.

— Мне больше некуда идти! — рыдала я, а вслед за мной заплакал и не менее усталый и задерганный Ричи.

Бесчувственного болвана, наконец, проняло.

— Ладно, ладно, но заплатите как за четырехместный!

— Без проблем, — кивнула я и положила на стойку 400 гульденов.

— Второй этаж, последняя дверь, — сказал клерк, засовывая деньги в карман. — Вот ключ.

Обрадовавшись, что у нас есть номер, мы с малышней поднялись, открыли дверь и очутились в натуральной конуре. Хотя, судя по внешнему виду гостиницы, этого можно было ожидать. Грязная каморка размером не больше чем три на два метра, душа нет, только замызганный умывальник.