Предательский поцелуй

Она подошла ближе к полотну, изображавшему Юдифь, и долго смотрела на едва заметную улыбку, изогнувшую коралловые губы. О чем она думала, эта спокойная женщина, после того как отсекла голову Олоферну, не пролив и капли крови на свое светло-голубое платье? В ее улыбке не было и тени сомнения.

– Изабелла! – окликнула Катерина. – Иди сюда, ты должна познакомиться с моим самым дорогим другом.

Изабелла неохотно оторвалась от созерцания картины, обернулась и увидела кузину, стоявшую рядом с высоким мужчиной в блузе, покрытой пятнами краски. Однако Изабелла с первого взгляда поняла, что этот человек не один из суетливых помощников, работавших в соседней комнате.

Он был очень высок ростом, широкоплеч, с копной вьющихся темно-русых волос, падавших на лоб. Черты бронзового лица были четкими, словно вылепленными скульптором. Темно-синие глаза светились внутренним огнем, в них искрилась сама жизнь.

– Это синьор Боттичелли, самый лучший художник во всей Флоренции, – сказала Катерина. – Алессандро, это моя родственница, Изабелла Спинола, которая согласилась погостить у меня. Она тоже большая любительница искусства.

– Синьорина Спинола, рад встрече. Флоренции нужны образованные дамы, ценящие искусство.

С вежливой улыбкой он склонился над рукой Изабеллы. На его щеках она заметила пятнышки бесценного аквамарина и крапинки золотой краски.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, синьор Боттичелли, – пробормотала она, чувствуя, как от волнения перехватывает горло. – Ваши шедевры известны даже в нашей глуши, но я и не предполагала, что мне выпадет счастливая возможность встретить вас.

– Мне приятно это слышать. Теперь, когда вы увидели мои картины, скажите, что вы о них думаете?

Смею ли я полагать, что наша дорогая Катерина права и я лучший художник Флоренции?

Изабелла бросила взгляд на Юдифь, на ее золотистые локоны, струящееся платье, нежные краски, благодаря которым женщина на картине казалась живой.

– Я не знакома со всеми художниками Флоренции, но мне кажется, вы вне конкуренции.

Боттичелли запрокинул голову и захохотал, его раскатистый смех эхом отозвался в комнате. Катерина тоже рассмеялась, ее смех был похож на звон серебряного колокольчика. Изабелла улыбнулась.

– Что ж, когда вы познакомитесь со всеми художниками, а уж в этом ваша кузина вам поможет, вы вернетесь и поделитесь со мной своими впечатлениями, моя дорогая синьорина Спинола. А теперь не желаете ли посмотреть, над чем я работаю сейчас? Это нечто поистине необыкновенное. Определенно будет шедевр.

Его шедевр… нечто еще более выдающееся, чем то, что она уже видела? Изабелла недоверчиво покачала головой. Неужели человеку под силу сотворить что-то еще более совершенное?

– Сочту за честь.

Синьор Боттичелли взял ее за руку и подвел к большому холсту, укрытому льняной тканью в разноцветных пятнах краски. Его пальцы крепко сжимали руку Изабеллы, и она физически ощущала исходящую от него энергию. Она затрепетала в предвкушении. Что за чудо прячется за складками ткани?

Но ей не суждено было увидеть творение мастера. Пока еще нет. Едва синьор Боттичелли взялся за край полотна, и не успела Изабелла затаить дыхание, как дверь мастерской распахнулась. На мгновение Изабелле показалось, что это выпорхнуло из груди ее сердце, не в силах сдержать охватившее ее волнение. В комнату ворвались свет и ветер, словно подгоняемые самим Юпитером. Испуганная, Изабелла обернулась, с непривычки запутавшись в узких шелковых юбках, и обнаружила, что ее фантазии о богах, сошедших на землю, были не так уж далеки от истины. Определенно это были боги, явившиеся в мир смертных на золотых колесницах.

В комнату вошли девять или десять мужчин; у Изабеллы перед глазами замелькали яркие бархатные камзолы, береты с перьями, засверкали драгоценные камни, засияло золото. Это было такое сочетание блеска и бьющей через край энергии, которой Изабелла никогда прежде не видела. В ее глуши таких мужчин отродясь не было, только грубые фермеры да ученые не от мира сего. От пережитых впечатлений у Изабеллы закружилась голова.

Во главе этого своеобразного отряда выступал высокий стройный молодой человек, облаченный в изумрудно-зеленый камзол, украшенный золотыми лентами. Его длинные мускулистые ноги были затянуты в зеленые с золотом чулки. Изабелла с изумлением увидела причудливо изукрашенный гульфик и едва не рассмеялась, но стоило незнакомцу снять берет, и смех замер у нее на губах. Волна блестящих каштановых кудрей рассыпалась по широким плечам. Если и мог кто-то из мужчин соперничать красотой с Катериной, это был он. Юный бог с совершенным лицом и глазами, в которых искрился смех.

– Моя очаровательная Катерина! – воскликнул он, отвешивая изящный поклон и элегантно взмахнув беретом. Перо на его берете коснулось выложенного плиткой пола. – Я надеялся, что застану вас здесь.

На губах Катерины появилась ее загадочная спокойная улыбка, но за этой холодностью и безмятежностью Изабелла заметила кое-что иное – блеск голубых глаз, трепетание пальцев.

– Вряд ли удивились, Джулиано. Я прихожу сюда каждый день. Как и вы.