Предательство

Поляна носила явные следы недавнего пожара. От домов и хозяйственных построек — того, что когда-то было Полагнаром, — остались лишь почерневшие остовы. Среди руин грибами торчали убогие хижины, крытые тростником и пластами чешуйчатой коры. На крышах грелись большие ящерицы. Напротив самой маленькой хижины был выложен круг из обтесанных камней и покрытых сажей плах, очевидно остатки колодца. Вокруг него свернулся кольцом огромный констриктор.

Грозный Волк прокрался за самую большую хижину и, осторожно выглянув, увидел загон для скота, в котором находились около трех дюжин эльфов, полуэльфов и гномов, а также несколько людоедов. Все они казались изможденными и апатичными. Лишь немногие переходили с места на место, остальные же сидели возле столбов, не в силах даже поднять руку, чтобы отмахнуться от насекомых, тучами кружившихся в воздухе. Некоторые переговаривались, но Дамон находился слишком далеко, чтобы расслышать, о чем конкретно толкуют пленники.

Он несколько минут понаблюдал за загоном и отметил, что его охраняют два потомка. После этого Грозный Волк решил подойти поближе, в надежде увидеть местных жителей, и его внимание тут же переключилось на противоположный конец деревни, где он увидел нескольких человек. Одетые в платье из грубой ткани, они шли от хижины к хижине, небрежно отшвыривая ногами змей. У каждого были большие деревянные тарелки с едой. Дамон обратил внимание на молодую женщину, держащую в руках, словно блюдо, щит, заваленный хлебом, фруктами и сырым мясом. Она скрылась в одной из самых дальних хижин. Сквозь оставленную открытой дверь просачивалось достаточно света, чтобы Грозный Волк разглядел, что внутри тоже находится потомок. Через минуту женщина вышла уже с пустым щитом. Даже несмотря на глубокие царапины, на нем можно было заметить символ Соламнийских Рыцарей Ордена Розы.

Из-за шипения змей и переговаривающихся потомков казалось, будто где-то неподалеку закипела, по крайней мере, сотня больших чайников. Люди закончили свой обход и собрались у двух крытых мхом навесов, как предположил Дамон, служащих им жилищами. Всего он насчитал двенадцать крытых чешуйчатой корой хижин и восемнадцать тварей — чрезвычайно плохой расклад, учитывая, что их всего трое.

«Замечательно! — раздраженно подумал Грозный Волк. — А у меня из оружия только нож!»

Он кружил поблизости, чтобы не упускать из виду загон с пленниками. Потомки, ходившие по деревне, казалось, добиваются того же — не спускать глаз с заключенных.

— Замечательно! — повторил Дамон, на этот-раз вслух, причем громко, поскольку увидел рядом с загоном нечто такое, что застало его врасплох. — Драконид! Сивак!

Скользнув ближе, он буквально разинул рот от удивления.

Существо было ростом выше десяти футов и имело плечи шире, чем у любого людоеда. Тусклые серебристые чешуйки покрывали его тело и передние лапы, переходя возле основания хвоста в складчатую кожу. Голова драконида была широколобой, на удлиненной морде горели угольно-черные глаза, разделенные зазубренным гребнем; подбородок зарос тонкими, как паутина, белыми шерстинками; такой же цвет имели короткие, загнутые назад рожки, растущие по бокам головы, один из которых был расколот пополам.

Толстые цепи были обернуты вокруг пояса и шеи сивака; их противоположные концы обмотали вокруг ствола кипариса так, чтобы драконид мог перемещаться в любую сторону, но не более чем на полудюжину футов. У несчастного не было крыльев, зато на их месте отчетливо виднелись широкие шрамы.

Дамон на своем веку повидал достаточно боевых ран и мог утверждать, что крылья отсечены, причем достаточно неумело. Из всех драконидов только сиваки умели летать, а этого лишили такой возможности.

— Но почему? — задумчиво прошептал Дамон. — И почему его держат в плену?

Острые копи существа были срезаны так коротко, что теперь походили на обыкновенные человеческие ногти. Дамону вдруг стало интересно, проделали ли то же самое с задними лапами драконида или нет. У сивака все еще сохранилось большинство зубов, но зато горло было иссечено толстыми рубцами, а над ключицей зияла свежая рана, которая была нанесена явно не цепью. Кто-то, возможно сам драконид, сделал попытку перевязать ее, но было заметно, что от этого стало только хуже — цепь постоянно цепляла ткань, растирая рапу и вызывая нагноение. На массивном теле сивака были и другие шрамы, в основном на передних лапах.

Затем Дамон вновь увидел молодую женщину с соламнийским щитом. На этот раз она несла длинные полосы мяса, судя по виду, ящеричного. Сивак отступил к кипарису, и девушка вывалила мясо на землю так, чтобы несчастная тварь смогла достать его, только до предела натянув цепи. Драконид подождал, пока она уйдет и, рухнув на колени, принялся жадно поглощать пищу.