Он сказал, что мое поведение было неприемлемо и на публике, и наедине, и если я хочу вести себя как обычный уличный мальчишка, то смогу увидеть часть такой жизни. До того, пока он не зашел сзади, и человек, которого я узнала, как одного из садовников, вышел вперед с большими ножницами, я не поняла, о чем он говорит.
Алтон не был тем, кто отрезал мои волосы, и срезали их не ровно. Он и остальные сотрудники наблюдали, как два других члена команды садоводов держали меня вниз головой, а другой человек стриг.
К тому времени, как он закончил, мои слезы и испуг ослабли до хныканья и в комнате исчезли все взгляды, они просто испарились. Меня оставили одну с моим отчимом на стуле в большом зале, окруженную клочками рыжих волос.
— Ты не скажешь об этом матери.
Это был первый раз, когда он сказал мне это, но не последний.
Я задавалась вопросом, как он мог думать, что она не узнает. В конце концов, весь персонал был свидетелем того, что произошло, и она сразу увидит, что мои недавно длинные волосы срезаны. Но мой урок в Фицджеральд/Монтегю жизни не был завершен.
После того, как Алтон заставил меня подметать обрезанные волосы с пола, он вручил меня Джейн, моей няне и другу. Она была той, кто читала мне сказки на ночь, когда я была маленькой и укладывала в постель. Так как я уже выросла, ее роль в поместье изменилась. Ее обязанностей стало больше, но она всегда была рядом.
В тот вечер, когда она держала меня, она пообещала сделать их лучше. Она не позволила мне взглянуть в зеркало, но я могла почувствовать это. Это случилось почти перед сном, когда Джейн привела женщину в мою комнату и объяснила, что женщина будет делать все возможное, чтобы сделать мои волосы хорошенькими. Мне было только десять, но я была уверена, что хорошенькими они уже не станут.
Тонкими ножницами, женщина обрезала и подрезала. Когда она закончила, на лице Джейн появилась улыбка, которая дала мне мужество посмотреть на себя в зеркало. Стрижка была, возможно, даже стильной, но она была очень короткой, и я чувствовала себя, как мальчик.
До того, как Джейн не подтолкнула меня, я не понимала: мои волосы не единственное, что исчезло. Так же ушла надежда на побег.