Предательство Атлантиды

— Сейчас же! Не заставляй меня наказывать тебя, — резко приказала Фиона.

— О, клянусь всеми богами, ты мне за это заплатишь. Я доставлю тебе столько наслаждения, что ты будешь кричать целую неделю, — предупредил Кристоф. Он услышал, как девушка резко вздохнула, но тут же замаскировала свое местонахождение.

— Ты выпендриваешься, здоровяк. Неужели ты боишься такую малышку, как я? — поддразнила его Фиона откуда-то рядом с кроватью.

Шелковая алая лента заколыхалась в воздухе и проплыла прямо к постели. Вслед за этой тут же появилась другая.

— Привяжи левую руку к столбику, а затем откинься назад, и я привяжу твою правую. Ты потеряешь очки, если пошевелишься и дотронешься до меня.

— И что эти очки мне дадут?

Ее страстный и сексуальный смех вызвал мурашки с головы до ног, по дороге задев возбужденный член.

— Дурачок, ты получишь меня.

Он бросился к кровати и сделал то, что приказано, хотя ему пришлось собрать всю свою решительность, чтобы не двигаться, когда он почувствовал, как ее изящные пальчики привязали и затянули ленту на его запястье.

— Ты будешь послушным, или мне связать и твои ноги? — поддразнивая, спросила Фиона.

— Я буду вести себя хорошо, — процедил он, стискивая зубы и надеясь, что не кончит от первого же ее прикосновения. Он еще никогда не был настолько возбужден, как сейчас, с этой женщиной. Никогда, за все прожитые столетия.

— Давай, я полностью в твоем распоряжении. Прошу, — позвал Кристоф.

Тишина. На мгновение он подумал, что девушка использовала эту уловку только, чтобы связать его, а потом ушла, посмеиваясь над глупостью Кристофа. А потом Фиона обхватила губами головку его члена, и атлантиец все телом выгнулся на кровати.

— Как тебе это? — спросила девушка и неспешно облизала головку. Кристоф застонал и невольно приподнял бедра. Он все еще не мог видеть Фиону, хотя теперь снова заметил тени, сгустившиеся, чтобы скрыть ее. Это походило на занятие любовью во сне: совершенно эротично, но недостаточно.

Кристоф хриплым голосом попросил:

— Мне нужно видеть тебя. Я должен знать, что именно ты касаешься меня. Только ты. Дай мне посмотреть на тебя.

Она неспешно показалась перед ним, склонившись у его бедер. Сначала Фиона выпустила тени, так что теперь она, казалось, была создана из чистого света. Потом девушка выпустила свет и превратилась в саму себя. Просто Фиона. Чудо, воплощенное в женщину, созданную специально для него.

— Ты мне нужна. Сейчас. Пожалуйста.

Дразнящие слова застыли на губах Фионы, когда та заметила напряжение в голосе и на лице Кристофа. Она кивнула.

— Да. Ты мне тоже нужен. Сейчас.

Девушка поднялась над ним и опустилась на его член, а затем прижалась к партнеру. Она наклонилась и развязала шелковые путы, чтобы он смог обнять ее. Кристоф притянул ее, отчаянно целуя, пожирая ее рот, как будто лишь прикосновения к ее губам сохранило его рассудок. Ее руки оказались в ловушке между ними, опираясь на его сильную грудь. А затем он перевернул и поднял ее ноги вверх.

— Ты мне нужна сейчас. В эту минуту. И всегда, — хрипло простонал он, входя в Фиону снова и снова.

Она не могла говорить, слова вылетели из головы, остались лишь чувства. Она стала пламенем, зажегшим его свечу, и вместе они запылали. Фиона поднялась столь высоко, что понимала: падение могло бы убить ее, но ей было наплевать. Девушка лишь хотела его. Теперь и навсегда. Вот так в ее теле и в сердце.

Кристоф вскрикнул, и Фиона словно распалась вокруг него, и вместе они упали в глубины душ друг друга.

Кристоф знал точно, что происходило с ним, но не испытывал ожидаемого ужаса. Это было смешение душ, которому он прежде не желал поддаваться.

Теперь атлантиец с радостью принял этот дар.

Ее душа была теплом, светом и цветом. Пейзаж, нарисованный истинным мастером. Он видел ее детство. Темно-серые цвета и оттенки черного, символизирующие страх, вызванный дедом, и печаль от потери отца. Процесс взросления девушки выражался в голубых и зеленых тонах. Фиона продолжала жить дальше, заботилась и любила брата. В свою очередь Деклан и Хопкинс присматривали за ней и обожали ее. Он видел цвет алоэ, выражавший ее волнение и отвагу, когда она стала изображать Алого ниндзя. Атлантиец смотрел, как девушка совершила свою первую кражу.

Он плакал вместе с нею, когда Фионе удалось помочь людям, которым причинили вред вампиры.