Предательство Борна

– Директор ЦРУ присылает свои сожаления, – объявил Карим, занимая место Старика. – Анна, которая уехала вместе с ним, сообщила, что он до сих пор разговаривает за закрытыми дверями с президентом и председателем Объединенного комитета начальников штабов. – Карим открыл толстую папку, лишь первые пять страниц которой были настоящими – если можно считать настоящей дезинформацию, которую он вынашивал в мыслях уже много месяцев. – Теперь, когда непосредственная угроза со стороны «Дуджи» ликвидирована, когда от самой «Дуджи» осталась только пустая оболочка, пора перейти к другим задачам.

– Минуточку, Мартин, – стальным голосом остановил его Роб Батт, начальник оперативного отдела. – Прежде чем мы закроем эту тему, позволь напомнить, что нельзя сбрасывать со счетов самого Фади.

Карим откинулся назад, вращая в пальцах ручку. Он понимал, что самое худшее – это полностью прекратить все работы в данном направлении. Как показало совещание, состоявшееся несколько дней назад, Батт пристально следит за каждым его действием. Ни в коем случае нельзя пробуждать подозрения начальника оперативного отдела.

– Разумеется, – согласился Карим. – Давайте обсудим, как нам быть с Фади.

– Я полностью согласен с Робом, – подхватил Дик Саймс, начальник разведывательного отдела. – Лично я за то, чтобы отрядить значительные силы на поиски террориста.

Остальные начальники отделов закивали, выражая свое согласие.

Перед лицом надвигающейся волны Карим сказал:

– В отсутствие Старика мы, естественно, будем действовать, прислушиваясь к мнению большинства. Однако мне бы хотелось кое о чем напомнить. Во-первых, уничтожив самую важную базу «Дуджи», мы теперь понятия не имеем, жив Фади или нет. Если он находился в центре на юге Йемена, не может быть никаких сомнений в том, что он превратился в пепел вместе со всеми, кто там был. Во-вторых, если в момент налета Фади находился в другом месте, нам неизвестно, где он сейчас. Наверняка он залег на дно. Я предлагаю выждать какое-то время, посмотреть, какие переговоры «Дуджи» нам удастся перехватить. Пусть террористы тешат себя мыслью, что мы сосредоточили свои усилия в другом месте. Если Фади жив, рано или поздно он зашевелится, и тогда мы выйдем на его след. – Карим обвел взглядом лица членов «большой семерки». Никто не хмурился, не качал головой, не обменивался украдкой взглядами. – Третье и, вероятно, самое важное: нам нужно навести порядок в собственном доме. Я могу подтвердить слухи о том, что Старик подвергается нападкам со стороны министра обороны Хэллидея и его лакея Лютера Лаваля. Хэллидею было известно о предателе в наших рядах, а также об атаке компьютерного вируса. Как выяснилось, покойный Мэттью Лернер также был человеком Хэллидея.

Присутствующие зашевелились, заговорили разом, но Карим остановил их, поднимая руки.

– Знаю, знаю, всем нам пришлось несладко от попыток Лернера преобразовать ЦРУ. А теперь становится понятно, почему перемены казались нам такими чуждыми: на самом деле за ними стояли Хэллидей и его приспешники из АНБ. Итак, Лернер погиб. Каким бы ни было то тайное влияние, которое имел здесь министр обороны, это осталось в прошлом. Избавившись от внутренних врагов, мы можем теперь осуществить то, что следовало сделать еще несколько лет назад. Нам необходимо преобразовать ЦРУ в ведомство, способное максимально эффективно вести борьбу с мировым терроризмом. Вот почему первое мое предложение заключается в том, чтобы пригласить на работу опытных и талантливых арабов и других мусульман, которых после событий одиннадцатого сентября выставили из других ведомств. Для того чтобы одержать победу в этой войне, мы должны понимать нашего разношерстного врага. Нам нужно перестать путать арабов с мусульманами, саудовцев с сирийцами, азербайджанцев с афганцами, суннитов с шиитами.

– С этим трудно поспорить, – согласился Саймс.

– Можно поставить на голосование предложение Роба, – осторожно произнес Карим.

Все взгляды обратились на начальника оперативного отдела.

– В этом нет необходимости, – сказал Батт. – Я снимаю свое предложение в пользу предложения Мартина.

Борн сидел на полу вертолета лицом к саудовскому врачу и его большому черному чемоданчику. Между ними лежало окровавленное тело Мартина Линдроса. Врач постоянно вводил раненому в вену обезболивающее.

– Единственное, что в моих силах, – объяснил он, когда вертолет, поднявшись в воздух, полетел прочь от Миран-Шаха, – это по возможности облегчить его страдания.

Борн перевел взгляд на изувеченное лицо Линдроса, вызывая в памяти своего друга таким, каким он был раньше. Ему это не удавалось. Пуля 45-го калибра, выпущенная из пистолета Фади, снесла всю правую сторону головы, уничтожив глазницу и половину брови. Врачу удалось остановить кровотечение, но поскольку выстрел был сделан с такого близкого расстояния, повреждения, причиненные пулей, привели к отказу жизненно важных органов. Лавинообразный процесс зашел так далеко, что бороться за жизнь Мартина было бесполезно.