Предательство или судьба (СИ)

Вот козлина, а! Специально на диван сел, чтобы мы стояли! Парни галантно уступили кресла девушкам, я же осталась стоять рядом с Виссарионом, чувствуя себя рядом с ним в безопасности.

Аристарх взял на себя роль рассказчика. Начал он с непонятной пропажи вещей, незримых для всех остальных очертаний и голосе, который преследовал нашу подругу. Слово «подруга» он выделил, давая главе понять, что мы под его защитой.

Наверное, это был правильный шаг, а то слишком хищно он принюхивался, порой жмурясь от удовольствия.

Выслушав весь рассказ, глава попросил подойти к нему ту единственную, кто запомнил тот вечер.

Виссарион, схватив меня за кончики пальцев, ободряюще их сжал, а потом предательски вытолкнул вперед.

Ну, кобелина! Я тебе еще припомню!

Глава клана, которого, кстати, звали Гадриэль, предложил мне сесть возле себя. Придвинувшись ко мне вплотную, так же, как недавно это делал Виссарион, положил одну руку мне на затылок, а второй больно сжал подбородок.

На секунду в моей голове проскользнула грустная мысль, что это видимо обязательное условие, я то уж думала, что Рион схватил так меня, что бы… Чтобы что, кстати? Неужели я жду чего-то от этого парня?

Снова, как и тогда, я погрузилась в свои воспоминания. Вот только, Гадриэль сразу начал смотреть нужный ему момент, не задевая моего прошлого. Что натолкнуло меня на нехорошие мысли. Хана блондинчику.

Сейчас, вновь переживая свои воспоминания, только видя их глазами главы, я вдруг увидела то, чего раньше не было.

В момент, когда Гебби привлекла наше внимание, место на которое она указала, ранее пустующее, сейчас заполняло тьма, в которой явно угадывались черты человека. Легкий холодок, который я испытывала, списывая на открытые окна, оказался чем-то, видимо, магическим, поскольку нас троих окутывало голубое сияние. Парней оно не касалось. И, наконец, в момент жуткого холода, практически перед потерей сознания, я увидела перед своим лицом жуткое черное нечто, с горящими красными глазами.

Когда воспоминания прекратились, и глава меня отпустил, я дернулась, едва не упав, и побежала к ребятам. И только сжав руку Риона, почувствовала небольшое облегчение.

— Все очень плохо, — хмурясь, сказал глава. — Я сам никогда не встречал такого в жизни, но видел описание чего-то похожего в книгах наших предков.

— В смысле, разве это не обычное привидение? — спросил Себастьян.

Было видно, что Урсул с братом не особо-то нам и верили до слов отца.

— Нет, — покачал головой Гадриэль. — Это темная сущность, покойная, спору нет, но… Мне надо подумать, ступайте. Все, что я узнаю, я пришлю вам письмом.

Не говоря больше ни слова, глава покинул нас. Мы же находились в растерянности. Посчитав, что нам тут больше делать нечего, парни предложили открыть портал прямо отсюда, предварительно спросив, не хотим ли мы остаться. Я одновременно с девочками покачала головой, ни за что тут не останусь!

— Но ведь на замке защита, разве нет? — спросил Аристарх.

— Не забывай, что это наш дом, — хмыкнул Себастьян, и сам сотворил портал.

Уже шагая в такую привычную бездну, мне вдруг подумалось, что никто не уточнил, куда же мы отправляемся.

Когда из портала мы выпали на землю, мне на секунду показалось, что я ослепла, так светло было вокруг. Парни подали нам руки, помогая встать. Сами, небось, так с самого детства передвигаются, научились приземляться на ноги, а мы еще не ориентировались в пространстве.

Поправив платье, я поспешила оглядеться и замерла от восхищения. Мы оказались на середине улицы, всюду сновали люди, спеша по своим делам, стояли дома, торговые палатки и лавки с различной снедью и всевозможным добром. Если бы я не знала какой сейчас сезон, или не ощущала бы жару, то подумала бы, что сейчас лютует зима. Все дома, кирпичная мозаика под ногами, фонари и деревья были голубого цвета. Это лед, тонкая корка которого охватывала все неживые объекты. В солнечных лучах город переливался, словно неграненый алмаз. Лед был прозрачным, и одновременно на нем можно было увидеть блики, как на мыльном пузыре.

Это было невероятно красиво, даже не умея рисовать, мне хотелось запечатлеть эту красоту.

— Что это? — пораженно выдохнула Сьюзи.

— Это наш город после проклятия.

Эти слова заставили меня нахмуриться. И этот тоже? Только не говорите, что мы должны будем его снять? Неее, тут уж без меня, я в герои не рвусь.

— Когда мы лишились наших сущностей, город заледенел, стоило последней саламандре молвить свои слова, — проговорил Виссарион.

— Саламандры имели одну особенность, они могли «говорить», вкладывая в слова определенную силу. Что-то вроде магии, но отменить ее никто не может, только наложивший заклятье.

— Таким образом, последний умирающий саламандра наложил проклятие на весь город, подозревая в своих рядах предателя, который уничтожил весь их род. И теперь, пока потомки предателей не поплатятся за ошибки прошлого поколения, проклятье не спадет.

Не отрываясь от прекрасной картины, я слушала рассказ парней, даже не пытаясь вникнуть в то, кто из них это рассказывал.