Предательство по любви

Монк взял кеб (в конце концов, за все платит Рэтбоун!) и, прибыв к дому Фэрнивелов, направился к парадному подъезду. Прежде чем говорить со слугами, следовало получить разрешение хозяев.

Максим удивился, увидев детектива, и удивление его возросло, когда тот изложил свою просьбу. Возражать, правда, хозяин не стал, но улыбка его была сочувственной. Луиза, по-видимому, чаевничала в гостях – и слава богу!

Начать Уильям решил с дворецкого – очень сдержанного субъекта лет шестидесяти с широким носом и самодовольно сжатым ртом.

– Обед был подан в девять. – Дворецкий несколько мгновений раздумывал, не добавить ли «сэр». Статус стоящей перед ним персоны был ему не совсем понятен.

– Кто обслуживал обед? – спросил Монк.

Его собеседник округлил глаза, удивленный таким невежеством:

– Как обычно, сэр.

– Кто именно? – Сыщик с трудом подавил раздражение.

– Я и двое лакеев, – с достоинством отвечал дворецкий. – Две служанки были наготове на тот случай, если нам потребуется помощь. А на кухне – повар, еще две служанки, судомойка и посыльный – если вдруг нужно будет что-то куда-то отнести.

– Что и куда? – быстро спросил Уильям.

– Обычно этого не требуется, – хмуро ответил старый слуга.

– А в тот раз?

– В тот раз посыльный был наказан и помогал судомойке.

– И когда его отослали? – не отставал Монк.

– Задолго до смерти генерала, примерно в девять часов.

– То есть уже после того, как прибыли гости, – заключил детектив.

– Да, – нехотя подтвердил дворецкий.

Из одного лишь праздного любопытства Уильям спросил:

– А что именно случилось, за что его наказали?

– Этот тупица нес стопку чистого белья наверх для одной из горничных и налетел на генерала, выходящего из гардеробной. Замечтался, думаю. Белье, само собой, рассыпал. А потом, вместо того чтобы извиниться и подобрать оброненное, как поступил бы всякий нормальный человек, кинулся опрометью вниз. Прачка, конечно, сказала ему пару крепких слов, и остаток вечера он провел с грязной посудой. Заслужил.

– Понятно. А как насчет тех, что не были заняты?

– Экономка находилась у себя, в том крыле, где слуги. Горничные спали, буфетчица отпросилась повидать больную мать. Камеристка миссис Фэрнивел была наверху, камердинер мистера Фэрнивела – тоже.

– А те, что несут службу вне дома?

– Несли службу вне дома, сэр.

– И внутрь они не входили?

– Нет, сэр, им незачем.

Монк скрипнул зубами:

– И никто из вас не слышал, как генерал упал с лестницы? Рыцарские доспехи должны были загреметь на весь дом.

Лицо дворецкого побледнело, но взгляд оставался твердым.

– Нет, сэр, – сказал он. – Об этом я уже рассказывал полиции. Мы все занимались своими делами, нам не пристало слоняться из комнаты в комнату. Гостиная, как вы знаете, находится в глубине дома. Обед уже закончился, и нам там нечего было делать.

– После обеда вы наводили порядок на кухне и в кладовой, так?

– Да, сэр, конечно.

– И никто не отлучался?

– Зачем? Нам и так хватало работы до часа ночи.

– Какой именно работы? – желчно спросил Уильям, чтобы досадить этому преисполненному достоинства глупцу. И тому пришлось отвечать:

– Мы с одним из лакеев занимались винами и серебром. Другой лакей прибирался в обеденной зале, готовил все к завтрашнему утру, носил уголь…

– В обеденной зале, – перебил Монк. – Второй лакей был в зале. Вы уверены, что он не слышал грохота доспехов?

Дворецкий вспыхнул. Вопрос застал его врасплох.

– Да, сэр, он вполне мог услышать грохот, – ответил он, – если бы находился в зале именно в тот миг.

– Вы сказали, он носил уголь. Откуда?

– Из угольного подвала, сэр.

– Где это?

– Позади судомойни… сэр. – На этот раз слово «сэр» было густо окрашено иронией.

– В какие именно комнаты он носил уголь?

– Я… – Дворецкий запнулся. – Я не знаю, сэр. – Но по выражению лица было ясно, что он наконец-то понял, в чем дело. В какую бы комнату ни направлялся слуга с углем, он все равно должен был пройти через холл.

– Могу я поговорить с ним? – спросил детектив.

Попав один раз впросак, дворецкий повел себя с Монком почтительнее.

– Я пришлю его к вам, – пообещал он и, прежде чем Уильям успел возразить, что и сам способен сходить в то крыло, где живут слуги, удалился.

Через несколько минут явился испуганный белокурый парень в полосатом жилете. Вошедшему было едва за двадцать. Было похоже, что дворецкий сильно успел его запугать, и сыщик решил, что с юношей следует говорить помягче.

– Доброе утро, – приветствовал он его с обезоруживающей, как ему хотелось надеяться, улыбкой. – Прошу прощения, что оторвал вас от ваших занятий, но, полагаю, вы согласитесь оказать мне посильную помощь.

– Я, сэр? – чистосердечно удивился лакей. – Это как же?

– Рассказав мне все, что вы помните о том вечере, когда умер генерал Карлайон. Начните с того момента, как гости вышли из-за стола.

Парень наморщил лоб и начал старательно перечислять, чем именно он занимался в тот вечер.

– Так, а потом? – подбадривал его Монк.

– Зазвенел колокольчик в гостиной, – отвечал лакей. – Я услышал и пришел. Мне сказали подбросить угля в камин, я так и сделал.

– А кто там был?

– Хозяина не было, а когда я уже выходил, пришла хозяйка.

– А потом?